ему в горло.
Когда успокоилось дыхание, охотник медленно подошёл. Это был небольшой, чуть крупнее пестуна, самец. Наверное, трёхгодовалый. И очень худой: кожа и кости. Жёлтые глаза его уже остыли, но крупные квадратные лапы всё ещё бежали, чёрные когти, длиной с мужской палец, всё ещё скребли лёд.
А его скребла совесть. Зря убил. Струсил. Мишка уже понял свою оплошность и стал отворачивать. В нападении не зверь был виноват – человек.
Он только что добыл нерпу, освежевал её, снял шкуру, сложил её конвертиком и спрятал в рюкзак, а печень, самую вкуснятину, понёс домой на палочке, не хотелось рюкзак пачкать.
Этот запах и учуял голодный мишка.
Только сейчас, страдая от болей в желудке, Сашка понял и того, обезумевшего от голода, медведя.
7. Странный сон и чайка
И приснился охотнику странный сон: будто он дома, в семье, и будто они с младшим братом занимаются непонятным делом: кладут на стакан лист бумаги и вдавливают его внутрь стакана баночкой из-под клея.
Бумага сминается, они вынимаем её за ребристые края и ставят рядом со стаканом. Получается странный такой ребристый сосуд бумажный. И они делают много таких сосудов, и младший брат всё время вопросительно смотрит на старшего.
В сильном возбуждении Сашка проснулся. Стало ясно, как сделать кастрюлю из куска толстой, плохо гнущейся жести!
Тут же раскочегарил посильнее нодью и бросил на неё донышко от бочки. Жесть надо нагреть докрасна, а потом дать медленно остыть, «отпустить», как говорят кузнецы.
Отпущенная жесть – мягкая и хорошо гнётся!
Пока крышка нагревалась, парень выбрал досочкой в песке небольшую ямку и подыскал обломок бревна для трамбовки.
Когда донышко остыло, он уложил его поверх ямки и стал бить сверху трамбовкой, пока жесть не вмялась в песок.
Так он стал обладетелем «корзины для бумаг» – кастрюлей! А ещё говорят, что нет вещих снов!
Ещё бы чего в эту кастрюлю положить!
Вполне довольный собой, улёгся на тёплые доски и засыпал ноги тёплым мохом – кр-р-расота!
Но заснуть не успел.
Из тумана возник бургомистр. Вразвалочку подошёл поближе и стал охотника рассматривать.
– Что, опять крови хочется? – Сашка кинул в птицу обгорелой палочкой. Но чайка лишь пригнулась, как боксёр на ринге, она не сочла нужным улететь.
Лук под рукой. До разбойника метра три-четыре. Стрела с гвоздиком вместо наконечника.
Чайку откинуло в сторону вверх лапами.
Ага!
Гарт вскочил, но бургомистр со стрелой в боку уже улепётывал к морю. Сейчас переберётся через барьер и уплывёт!
Догнал у самых льдин и свернул птице шею.
Весу в ней было килограмма два.
Но странно: голод, мучивший парня без малого трое суток, вдруг пропал. Лишь одышка непонятная появилась, пока догонял добычу. Да и не едят чаек, не слыхал никогда.
И никакой радости, что наконец-то
