еще было по-прежнему, и я вдруг вспомнил, что мне было приказано идти к Дюрану, где я должен встретить таинственную особу, которая мне даст необходимые указания. Я сел за маленький стол у Дюрана и делал каждому входящему наш таинственный знак, чтобы обратить на себя внимание. Одни проходили, не глядя на меня, мимо, другие, казалось, были несколько изумлены и, так как я довольно часто повторял эти знаки, думали, вероятно, что я страдаю эпилепсией. Я уже начинал терять всякую надежду, как вдруг один субъект с большими черными глазами и неприятной внешностью, проходя мимо моего стола и заметив мои знаки, ответил на них – это был тот, кого я искал. Он подсел ко мне и назвал себя: Зографо. Затем он мне сказал, что он имеет сведения, что усилия посольства увенчались успехом – удалось доказать, что нигилист Гартман – обыкновенный уголовный преступник, и что вследствие этого он будет выдан французским правительством.
Таким образом, нам не пришлось совершать убийства.
Приказы центрального комитета передавались в Париж через князя Фердинанда Витгенштейна, бывшего также членом этого тайного общества. Мы провели эту ночь в одном из увеселительных заведений Парижа. Я остался в Париже еще неделю, весело тратя и свои, и „Священной лиги“ деньги.
Когда я вернулся в Петербург, я заметил, что интерес ко мне сильно охладел. Меня уже не приглашали в высшие круги нашего тайного союза, и я вернулся на свое место – начальника дистанции Фастов, в Киев, где я оставался довольно долго.
Мне вспоминается другой случай на ту же тему, случай, доказывающий легкомыслие одних и безалаберность других. Много лет бывал я довольно часто на обеде у моего старого друга Дурново на Охте (вблизи Петербурга). Не помню как, но в разговоре мы коснулись „Священной лиги“. Дурново сказал: „чтобы судить об этом предприятии, как и вообще обо всем на этом свете, нужно на него взглянуть с исторической точки зрения. Скажу вам, что эта 'Лига', несмотря на ее несовершенные стороны и часто глупые промахи, которые я признаю, оказала государству большие услуги. Так, например, мы должны быть благодарны исключительно нашей лиге за раскрытие большого заговора, имевшего целью похищение наследника цесаревича Николая II, и ей только мы должны быть благодарны за спасение нашего будущего монарха. Впрочем, Рейтерн, который здесь присутствует, может вам об этом подробнее передать, если он к этому расположен“. Полковник Рейтерн, флигель-адъютант государя, залился гомерическим смехом.
„Что с вами, откуда такое веселье?“ – обратилась к нему с вопросом г-жа Дурново. Рейтерн, продолжая смеяться, ответил: „Я расскажу вам эту темную историю. Однажды ужинал я с одним моим приятелем, судебным следователем. Стоял ноябрь, погода была отвратительная, меня лихорадило, и, кроме того, я проиграл много денег в яхт-клубе. Приятель мой также жаловался на ревматизм. 'Если только подумать, – воскликнул он, – что есть такие счастливцы, которые увидят завтра лазурное море, голубое небо, в то время как мы еще много месяцев обречены
