Дальше – проще. Тот же Гера в курсе, что близнецы имеют привычку «выжимать» своих клиентов до упора. Шли они к Дмитрию, а тут им помешали. В «жигулёнок» – и сюда. Выходит… Как только близнецы «ушли» – интересно, кстати, как они ушли, свели с ума пару сотрудников по ходу дела? – а, не суть, Гера кинулся ко мне. Значит, около одиннадцати ночи. Теперь всё на свои места становится, и его пустые разговоры, и как он от Тимки шарахался… Ждал. Вдруг – объявятся, меня «дожимать». Но – ушёл. Это тоже понятно, ушёл, когда «наружка» подтянулась. Время тянул, даже стихи читать удумал, паршивец.
Тут, правда, нестыковочка. Вышло всё вроде как по-Герыному. Пришли они ко мне. А что «наружка»? Или близнецы отводить глаза умеют? Нет, тут что-то проще. Тоже ждали. А там пересменка, или ещё какой сбой…
Липкий озноб прокатился по спине Дмитрия, старлея передёрнуло, он даже одеялом тюремным укрылся. Пришли и дожали. Попал он под их гипноз. Он ведь что Гере обещал? Не лезть. Что сделать должен был, как этих уродов на пороге узрел? Правильно, сигнализировать, звонить. Сам же сколько раз себе повторял: на фиг ему эти козлы не упали! Теперь всё импровизированное «расследование» виделось старлею совсем в ином свете. И близнецы. Так же себя и с пролетарием вели, так же и с Герой. Раз – потеряли интерес, и всё, ищи их. Хорошо хоть без таких последствий. Хотя – вот они, последствия…
Наверное, он задремал, потому как очнулся оттого, что кто-то теребил его за плечо.
– Вставай… чегевара.
Гера был весь какой-то помятый, глаза красные, взгляд блуждает, будто ищет, за что зацепиться, и не находит, соскальзывает. А ещё в форме и при оружии. Убьёт? Ну, это мы будем посмотреть.
– Ты мне правду… правду скажи… как другу, не для протокола. Не требую – прошу.
– Гера, друг, да ты присядь. Успокойся.
– Правду! – прохрипел капитан. – Ты с ними имел контакт?!
– Было дело. Утром пришли.
– Хе… Прохлопали. Говорил я Симону – не жалей людей, выдели. Спросили тебя?
– Про… кто они такие? Спросили. Тебя, значит…
Гера расхохотался. Дико, до слёз. Вытащил из кобуры «макарова» и швырнул на стол.
«Рехнулся», – решил Дмитрий.
– Ты иди.
Гера, наконец, отёр выступившие слёзы, успокоился.
– Куда? – опешил Дмитрий.
– На кудыкину гору! На вот, – протянул пропуск на выход, – я всех отпустил.
– А Симоненков?
– Да насрать на Симоненкова! На всех насрать, понял?!!
Гера отвернулся. И, не поворачиваясь, глухо, не своим голосом добавил:
– Только помни – отсюда, – постучал пальцем по черепу, – отсюда никуда не убежишь.
Дмитрий повертел пропуск – настоящий. Гера бормотал что-то совсем невнятное.
Дмитрий прислушался.
Эта нить бесконечной скуки,
Бесполезной, пустой жизни пена,
Холодеют
