будто бы все четыре сына Гостомысла погибли в боях, поэтому он, умирая, предложил пригласить «полуславянина» Рюрика (его мать якобы была славянкой) с дружиною в Новый город невдалеке от Ладоги, т. е. в Новгород. Любимая жена Рюрика – Ефанда, дочь князя Урманского, родила сына Ингоря (Игоря) [68, с. 110]. В последнем факте сомневаться не приходится, так как речь идет о будущем великом князе киевском Игоре.
Остается открытым вопрос о «полуславянине» Рюрике. Если и найдется когда Иоакимова летопись, которую, возможно, В. Н. Татищев «забыл» вернуть в хранилище, вопрос, возможно, прояснится.
Другое дело, если бы существовала письменность в семье славянского вождя Гостомысла или несколько позднее у жителей Ладоги. Новгородские берестяные грамоты свидетельствуют (Арциховский, Янин) об активной переписке новгородчан друг с другом в XI в. Почему им не быть в Ладоге? Возможно, археологи их и там обнаружат и кое-что станет известным о событиях IX–X вв.
А в настоящее время известно лишь о памятниках рунического письма на севере европейской части России, относимых к неславянским племенам. Из-за отсутствия письменных источников неизвестной остается структура управления Северным союзом племен (как и Южным союзом). Вызывают сомнения, по нашему мнению, предположения о существовании Русского каганата в северо-западном регионе в 830-х гг. Из некоторых находок археологов и ряда устных преданий некоторые авторы приходят к выводу: в начале IX в. Русский каганат существовал на Волге! Вопрос требует дальнейшего изучения. Возможно, такие предположения связаны с тем, что руссами нередко в зарубежных источниках тех веков называли норманнов.
Ладога была не только торгово-хозяйственным центром Северного Союза племен, но и его административным и политическим центром. Проявлялось это в сборе дани с подчинившихся Ладоге соседних племен финно-угорской языковой группы. Учитывая транспортное, хозяйственное и политическое значение Ладоги в VIII – середине IX в., делаем вывод о ведущей роли Старой Ладоги в создании протогосударства Северная Русь, а затем и Древнерусского государства. Возможно, когда-нибудь, на основании новых источников, появятся данные о Северорусском государстве с необходимыми атрибутами власти и цивилизационными признаками государственности. В то же время необходимо новое прочтение «Сказания о призвании варягов», вошедшее в Ипатьевскую летопись и «Повесть временных лет». Именно о Ладоге там говорится как о «заглавном периоде» на заре создания Древнерусского государства. В этом мы полностью согласны с летописями и петербургскими учеными А. Н. Кирпичниковым и Д. А. Мачинским [52, с. 5–38].
Какова была судьба Старой Ладоги после объединения Северной и Южной Руси в единое государство? Старая Ладога не была забыта великими князьями киевскими. Как великий князь Игорь, так и великий князь Святослав посетили этот город вскоре после начала правления. Сын Рюрика Игорь стал у кормила власти только в 912 г. (после смерти великого князя Олега). В зарубежных
