Лесная трава немного пожухла и припала к земле, а вот листья на деревьях хоть и пожелтели, но держались еще крепко. Лишь яркая оранжево-красная осиновая листва готова была слететь на землю от малейшего ветерка.
– А здесь осенняя весна! – глядя на осеннее лесное великолепие и по-весеннему высокий уровень воды в реке, сказала Анна. – Лепота, как говорил всем известный персонаж Булгакова. Еще бы солнышко вышло, было бы вообще как в раю!
– А ты знаешь как в раю-то? – улыбаясь, крикнул Николай, сталкивая лодку в реку. – …Хорошо в прошлый раз привязал лодку повыше к кусту, не то унесло бы. Такая вода нынче! Ну, зато ехать хорошо, на всех перекатах пролетим, нигде не чиркнем, не зацепим. За час-полтора доедем, я и мотор взял помощнее из-за этого.
Спустя полчаса они уже мчались вверх по лесной порожистой реке. Анна поначалу сидела лицом вперед, рассматривая речные прелести. Но уже через десять минут отвернулась.
– Что, холодно? Не июль месяц сейчас. В кузове есть еще плащ, так накинь! – постарался перекричать шум подвесного мотора Николай.
«А сам сидит, ворот нараспашку. Видать привык к таким поездкам и на встречный осенний ветер не обращает внимания. Да и как по-другому то, если за мотором сидишь. На такой реке только вперед смотреть нужно, иначе можешь быстро вместе со всей поклажей в воде оказаться», – Анна сунула ладони подмышки. Ей казалось, что так намного теплее и удобнее сидеть в лодке.
Еще было светло, когда из-за поворота показалась деревня.
– Ачем! – крикнул Николай. – Приехали!
Анна развернулась и села лицом вперед. Встречный ветер заставил ее прищуриться и вспомнить о плаще. Но доставать его смысла уже не было – деревня была рядом.
«Да, Ачем… Забытая и оказавшаяся ненужной стране, как и многие другие такие, деревушка. Здравствуй, дорогая», – поздоровалась женщина с деревней.
Впереди на высоком берегу были видны деревенские избы. Даже издали было заметно, что лучшие времена тут миновали.
Редкий дом не наклонился и стоял прямо. Большинство же будто прихрамывали. Кто на правую ногу, а кто на левую, покосившись от времени. Часть из них с еще открытыми и окрашенными белой краской «окнами-глазами», приветливо смотрели на приезжих. Другие, с закрытыми ставнями, уже не видели ничего. Количество разрушенных и просевших, кто на переднюю часть, кто на «двор» пятистенков было никак не меньше тех, что еще цеплялись за «жизнь».
Быстро проскочили по реке вдоль деревни. Ачемские бани, тоже изрядно поизносившиеся с годами, стояли вдоль берега, словно встречали или провожали гостей. В том месте, где река начинает отворачиваться от старой деревушки, Кравцов направил лодку к левому берегу, к тому месту, где стояли последние бани.
– Приехали, Анна Степановна, – произнес Кравцов, заглушив мотор и управляя лодкой деревянным шестом пока та не уткнулась в пологий
