призывает меня остаться в таком дурном, грязном городе.
Мисс Эбигейл улыбнулась.
– Каждый смотрит на вещи через свой набор фильтров, – сказала она. – Я смотрю вокруг этого города и вижу жизнь, вижу прошлое и настоящее. Каждый день я вижу крошечные чудеса. Суп, который мы едим, приготовлен из диких растений, собранных вокруг города. Это место заботится о нас; оно питает нас и дает все, что нужно.
Она открыла маленький кожаный кисет, висевший у нее на шее, высыпала на ладонь немного красного порошка и втянула его носом. Потом обнесла трех других женщин, и каждая из них тоже вдохнула немного красного порошка. Некко видела красные пятнышки у них под носом, видела, как расширяются зрачки новых знакомых, а глаза становятся стеклянными, как у кукол. Мисс Стелла улыбнулась ей.
Потом мисс Эбигейл выступила вперед, подняла над маминой головой кисет на ремешке и стала смотреть, как он качается, описывая медленные круги.
– Зелье выбрало тебя, – объявила она.
– Меня? – сказала мама.
Мисс Эбигейл открыла кисет и высыпала на ладонь немного порошка.
– Что это такое? – спросила мама.
– Дьявольский табак, – ответила мисс Эбигейл.
Некко пробрала дрожь. Хотя они никогда не ходили в церковь и не пользовались библейскими изречениями, она хорошо знала, что нужно сторониться дьявола и всего, что с ним связано.
– Что он делает? – спросила мама.
– Убирает фильтры. Он показывает то, что тебе нужно знать.
– Мое прошлое? – спросила мама, одновременно с тревогой и надеждой.
– Твое прошлое и будущее, твое истинное предназначение. Табак показывает, что все связано друг с другом.
– Он покажет мне, что делать дальше?
Мисс Эбигейл кивнула:
– Он покажет тебе все, что нужно знать.
Мама смотрела на огонь. Некко наблюдала за ней, думая о том, что мама ни в коем случае не сделает этого. Она выпивала лишь несколько бокалов вина за год и никогда не курила; нельзя было и представить, что он собирается принять какой-то диковинный галлюциноген, даже если он выбрал ее.
– Нет, мама! – воскликнула Некко.
– Все в порядке, – сказала мисс Стелла, положив татуированную руку на плечо Некко.
– Дитя, – с улыбкой сказала мисс Эбигейл. – Это не причинит ей вреда. То, что она собирается сделать, это ее судьба.
Тогда мама вдохнула ярко-красный порошок. И независимо от того, понимала ли она это или нет, этот поступок определил их судьбу.
Мама закрыла глаза и долго сидела неподвижно, как будто ее тело превратилось в гладкий бледный камень. Некко ждала продолжения; ее сердце громко бухало в груди, живот завязывался в узлы. Что, если мама больше не откроет глаза? Что, если зелье убьет ее или сведет с ума?
– Мама! – позвала Некко. Она встала, собираясь подойти к
