крошечный сияющий вихрь сразу из нескольких мечей – хотя в руках у нее был только один. Ловко подбив Саймона лезвием под колени, она свалила его на пол и оставила там глотать пыль. Вдобавок он, падая, саданул себя по ноге собственным мечом – но из-за этого даже расстраиваться не стоило.
– Хорош с легкотней маяться. – Джон, проходя мимо, помог Саймону встать. – Отстой не учится, если только его не учат, ты же знаешь.
Голос Картрайта звучал мягко, но взгляд, который он бросил на Марисоль, ничего хорошего девочке не сулил.
– Оставь ее в покое, – пробормотал Саймон. Но сказать, что Марисоль побила его совершенно справедливо, он уже не смог – духу не хватило. Все ведь думают, что он герой.
Джон ухмыльнулся и отошел.
Девочка уставилась на свои ботинки.
Саймон разглядывал ноющую рану на ноге.
Нет, далеко не все так уж ужасно. Многое из того, чем они занимались каждый день, не требовало каких-то особых навыков. Например, бег. Но поскольку соревноваться ему приходилось с людьми, гораздо лучше физически подготовленными, чем он сам, в голове все время всплывали воспоминания о тех временах, когда легкие не разрывались от недостатка воздуха, а сердце не колотилось как сумасшедшее от любого перенапряжения. Тогда он порвал бы тут любого одним пальцем. Тогда он был быстрым – быстрее любого из учеников Академии, – холодным, сильным хищником.
И мертвым, напомнил Саймон сам себе, в очередной раз плетясь позади всех. Нет, мертвым ему быть точно не хотелось.
Бегать лучше, чем ездить верхом. Он понял это в пятницу, когда всех отправили на верховую прогулку. Причем поначалу Саймон искренне считал, что это должно быть здорово.
Во всяком случае, остальные определенно получали удовольствие. Верховой ездой занимались только на элитном потоке, и в перерыве, поглощая все тот же ужасный суп, они вовсю подшучивали над отстоем. Казалось, это даже примирило Жюли и Джона с недостатком разнообразия на столе.
С трудом удерживаясь на спине огромного животного, которое косило глаза и то и дело пыталось изобразить ногами чечетку, Саймон все больше убеждался, что езда верхом – это удовольствие на любителя. Простецы между тем изучали историю Сумеречных охотников, и Джон заверил Саймона, что урок этот – скучнее не придумаешь. Но сейчас Саймон охотно согласился бы немного поскучать.
– Сай, – позвал Джордж. – Маленькая подсказка. Если не хочешь врезаться в дерево, лучше держать глаза открытыми.
– Мой последний урок верховой езды проходил на карусели в Центральном парке, – выдохнул Саймон.
Сам-то Джордж прекрасно держался в седле, что уже успели заметить девчонки. Казалось, конь и всадник движутся как единое целое. Животное легко и изящно отвечало на малейшее движение Лавлейса, и солнечный свет играл в гриве одного и в непокорных вихрах другого. Джордж словно сошел с экрана какого-нибудь фильма о средневековых рыцарях.
Саймон еще помнил книги о волшебных лошадях, которые читают все мысли своих всадников, – о конях,
