массовых коммуникаций, – сказала Мэллори, взбивая волосы. – Я хочу стать актрисой.
– Маркетинг, – сказала Джуд, – наименее скучное направление, за которое папа готов платить…
Сэм вздернул подбородок, перенаправляя вопрос к Пенни. Пенни ненавидела этот вопрос. Ее ответ выглядел претенциозно.
– А ты где учился? – ушла она от ответа.
– На факультете кино, – сказал он.
– О, эта программа в университете Техаса прекрасная, – сказала она голосом на целую октаву выше обычного регистра. – Это ведь место, где появился мамблкор, учились братья Дупласс, Люк и Оуэн Уилсон, Уэс Андерсон… – она не могла остановить словесный поток.
– Уэс Андерсон учился на философском, – перебил ее Сэм. Она покраснела сильнее.
Убейте меня.
– Не знаю, откуда я это знаю, – обезоруживающе улыбнулся Сэм.
– А почему кино? – пискнула Пенни. Вообще-то она знала, что предметы, выбранные в колледже, не влияли на жизнь в реальном мире. Люди редко выбирали карьеру, соответствующую выбранному в колледже направлению, хотя это был хороший тест Роршаха на самоидентификацию. Все это говорило о том, каким ты себя видишь.
– Я хотел стать документалистом.
Пенни задумалась, почему он говорит в прошедшем времени.
– В мире происходит столько невероятных историй, прямо вокруг нас. Есть цитата из Хичкока… что в обычных фильмах режиссер – бог, а в документальных бог – режиссер. Мне всегда она нравилась.
Он поставил чашки из-под эспрессо одну в другую.
Пенни знала, что у нее из глаз летят смайлики-сердечки. Она была очарована. Никогда не слышала, чтобы кто-нибудь в ее возрасте разговаривал о работе, которой хочет заниматься. Хотя… Сэм не совсем ее возраста. Она проглотила остальные вопросы: не чувствовал ли он себя как призрак, который троллит живых, выкачивает идеи из их существования; не становится ли ему одиноко, когда он наблюдает за людьми, как Пенни.
– Боже, ты такой эмо, – заметила Мэллори, не отрываясь от экрана своего телефона.
Сэм хмыкнул.
– Все равно я бросил учебу. Не мог оплачивать.
– По-моему, колледж – это фикция, – пожала плечом Мэллори. – Я здесь за компанию с Джуд и чтобы моя мать заткнулась. Нам было бы лучше изобретать новое приложение или что-то подобное.
Все четверо посидели в молчании, размышляя о мрачной реальности.
– Только не изобретай приложение, которое изобретает приложения, – подала голос Пенни. – Рынок труда и без того в отвратительном состоянии, чтобы отбирать работу у роботов.
Сэм рассмеялся.
У него было презрительное выражение лица, когда он не смеялся. Пенни никогда в жизни ничего так не хотелось, как заставить его смеяться снова.
– Господи, сингулярность приложений – худшее, что я мог представить, – сказал он секунду спустя.
Пенни была в восторге: Сэм либо читал научную фантастику, либо имел о ней достаточное
