книга! – чуть ли не пропела хранительница и прижала руки к груди. – Там хранится подробная информация о каждом рожденном человеке не только при жизни. Но и после его смерти, – последнюю фразу миссис Кэрролл почему-то произнесла шепотом и осмотрелась вокруг, словно хотела убедиться, что за ними никто не следит.
Литтафины вытянули шеи, но быстро поняли, что им все равно не дотянуться и не разобрать, что она скажет. Хранительница наклонилась к девочке и прошептала на ухо, что великая книга находится в специальной секретной комнате, куда и предложила пройти.
Между шестым и седьмым блоком миссис Кэрролл повернула налево и пошла вдоль стеллажей, большая компания последовала за ней. Они шли до тех пор, пока хранительница не остановилась между стеллажами «2000» и «2001», стоящими возле стены.
– Если мне не изменяет память, кажется, она находится тут. Разве можно выбрать более потрясающее место, как не смену тысячелетий? – задала она вопрос, скорее всего, самой себе и глубокомысленно посмотрела наверх, словно что-то вспоминала.
В Большом Хранилище Жизней стеллажи никогда не ставились впритык друг к другу, между ними всегда сохранялось небольшое пространство – экономить на месте считалось дурным тоном. Это нужно для того, чтобы видеть четкое разделение между годами. На свободные участки стены в золотых рамах под тончайшим стеклом помещали самые удивительные истории или портреты талантливейших представителей искусства.
– Кажется, в прошлый раз здесь висела история Гомера, а сегодня портрет Микеланджело. Впрочем, это не важно, – она подошла к стене, ощупала ее, несколько раз постучала кулаком и прислушалась, как будто ей нужно твердо знать, что за стеной ничего и никого нет. – Да, я абсолютно уверена – это она.
Агнесса и литтафины замерли на месте и молчали, только Вайлет поправляла крупный белоснежный бант на фиолетовом платье.
– Ну, что застыли, как памятники? Вот мы и пришли, – гордо произнесла миссис Кэрролл.
– Но это же стена… – недоуменно сказала Агнесса и уже приготовилась разочароваться, но не успела.
– Не торопись, милая, – мягким тоном сказала Эмилия Кэрролл. – Никогда не торопись! Это не просто стена, а особенная стена.
Хранительница отошла на шаг назад, вытянула вперед правую руку и нарисовала в воздухе три звезды разных размеров, затем обвела их кругом против часовой стрелки и с придыханием произнесла:
– Конфестим апериант!
Агнесса внимательно следила за тем, что же произойдет, но через пару мгновений возникло небольшое облако белого дыма, которое переливалось миллионом серебристых блесток, а когда облако испарилось, она увидела, что стена… растаяла. Как, собственно, растаяла и рама вместе с портретом Микеланджело, которая висела совсем недавно. Вместо этого перед ними возникла полупрозрачная дверь из неизвестного материала, за которой, тем не менее, ничего не было видно.
Не успела Агнесса прийти в себя, как миссис
