все это из-за меня? – думал капитан. – Потому что я отказался присоединиться к нему? Может быть, у Спендера не поднялась рука убить меня? Возможно, я чем-нибудь отличаюсь от них? Может, в этом все дело? Он, наверно, считал, что на меня можно положиться. Или есть другой ответ?»
Другого ответа не было. Он присел на корточки возле безжизненного тела.
«Я должен оправдать это своей жизнью, – думал он. – Теперь я не могу его обмануть. Если он считал, что я в чем-то схож с ним, и потому не убил меня, то я обязан многое свершить! Да-да, конечно, так и есть. Я – тот же Спендер, он остался жить во мне, только я думаю, прежде чем стрелять. Я вообще не стреляю, не убиваю. Я направляю людей. Он потому не мог меня убить, что видел во мне самого себя, только в иных условиях».
Капитан почувствовал, как солнце припекает его затылок. Он услышал собственный голос:
– Эх, если бы он поговорил со мной, прежде чем стрелять, мы бы что-нибудь придумали.
– Что придумали? – буркнул Паркхилл. – Что общего у нас с такими, как он?
Равнина, скалы, голубое небо дышало зноем, от которого звенело в ушах.
– Пожалуй, вы правы, – сказал капитан. – Мы никогда не смогли бы поладить. Спендер и я – еще куда ни шло. Но Спендер и вы и вам подобные – нет, никогда. Для него лучше так, как вышло. Дайте-ка глотнуть из фляги.
Предложение схоронить Спендера в пустом саркофаге исходило от капитана. Саркофаг был на древнем марсианском кладбище, которое они обнаружили. И Спендера положили в серебряную гробницу, скрестив ему руки на груди, и туда же положили свечи и вина, изготовленные десять тысяч лет назад. И последним, что они увидели, закрывая саркофаг, было его умиротворенное лицо.
Они постояли в древнем склепе.
– Думаю, вам полезно будет время от времени вспоминать Спендера, – сказал капитан.
Они вышли из склепа и плотно затворили мраморную дверь.
На следующий день Паркхилл затеял стрельбу по мишеням в одном из мертвых городов – он стрелял по хрустальным окнам и сшибал макушки изящных башен. Капитан поймал Паркхилла и выбил ему зубы.
Август 2032
Поселенцы
Земляне прилетали на Марс.
Прилетали, потому что чего-то боялись и ничего не боялись, потому что были счастливы и несчастливы, чувствовали себя паломниками и не чувствовали себя паломниками. У каждого была своя причина. Оставляли опостылевших жен, или опостылевшую работу, или опостылевшие города; прилетали, чтобы найти что-то, или избавиться от чего-то, или добыть что-то, откопать что-то, или зарыть что-то, или предать что-то забвению. Прилетали с большими ожиданиями, с маленькими ожиданиями, совсем без ожиданий. Но во множестве городов на четырехцветных плакатах повелительно указывал начальственный палец: ДЛЯ ТЕБЯ ЕСТЬ РАБОТА НА НЕБЕ – ПОБЫВАЙ НА МАРСЕ! И люди собирались в путь; правда, сперва их было немного, какие-нибудь десятки, – большинству еще до того, как ракета выстреливала в космос, становилось худо. Болезнь называлась Одиночество. Потому что стоило только представить себе, как твой родной город
