он сообщил, что влюблен в Екатерину Карр, одну из фрейлин императрицы. Не удовлетворившись тем, что он сообщил эту новость своей молодой жене, он поведал о своей новой страсти одному из камергеров, графу Дивьеру, заявив, что великая княгиня не идет ни в какое сравнение с мадемуазель Карр. Когда Дивьер не согласился, Петр сильно разозлился.
Была ли страсть Петра к мадемуазель Карр искренней или он сочинил эту историю лишь для того, чтобы объяснить Екатерине (и самому себе) отсутствие сексуального интереса к супруге, он прекрасно осознавал, что подверг свою супругу оскорблению и унижениям. Годы спустя в своих «Мемуарах» Екатерина описала ситуацию, в которой оказалась, и каким образом она пыталась с ней справиться:
«Я была бы готова полюбить своего мужа, если бы он испытывал хоть немного нежности ко мне или пытался выказать оную. Но с первого дня нашего брака я сделала для себя неутешительный вывод. Я сказала себе: «Если ты позволишь себе влюбиться в этого мужчину, то будешь самым несчастным созданием на свете. С твоим горячим нравом ты будешь ожидать хоть малейшего внимания от человека, который едва удостаивает тебя взглядом, говорит только об игрушках и уделяет любой другой женщине больше внимания, чем тебе. Ты слишком горда, чтобы жаловаться, поэтому соберись и держи в узде всякое влечение к этому господину; лучше позаботься о себе». Это была первая рана, нанесенная моему восприимчивому сердцу, и шрам остался на всю жизнь. Я никогда не забывала о своем решении, но постаралась никому не говорить о том, что дала себе слово не влюбляться без памяти в человека, который не ответит мне взаимностью. Таков уж мой нрав: мое сердце будет безраздельно принадлежать только тому мужу, что будет любить лишь меня одну».
Это слова более зрелой и мудрой Екатерины, которая оглядывалась назад на трудности, пережитые в юности. Но действительно ли эти строки отражали ее мысли того времени? По крайней мере она продемонстрировала больше честности и реалистичности во взглядах, чем ее мать, которая никогда не покидала мир своих фантазий и не прекращала описывать жизнь такой, какой ей хотелось бы ее видеть. В своем письме мужу она говорила, что свадьба ее дочери «была, наверное, самым веселым бракосочетанием в Европе».
13
Иоганна возвращается домой
Завершение свадебных торжеств означало также окончание злоключений Иоганны в России. Прибыв в эту страну, она надеялась использовать свои связи и личное обаяние, чтобы стать видной фигурой в европейской дипломатии. Вместо этого ее политические интриги разгневали императрицу, неподобающее обращение с дочерью настроили против нее двор, а ее вероятный роман с графом Иваном Бецким обеспечивал ее врагов пикантными сплетнями. Ее репутация оказалась разрушена, но, похоже, Иоганна не училась на своих ошибках. Даже теперь, перед самым отъездом, она продолжала писать Фридриху II. Однако ее письма уже больше не перехватывали, не читали, не копировали, а потом не запечатывали и не отправляли
