был благороднейшим из всех, кого мне доводилось знать, и даже когда моя мама забеременела второй раз, барон принял меня как собственного ребенка, хотя сам и не брал участия в зачатии.
Своего биологического отца я не знаю, – поговаривали, что какой-то гастролирующий художник. Похоже, так оно и есть – с раннего детства во мне проснулась тяга к живописи. Маму я тоже не помню – она умерла, когда мне едва исполнился годик. У мамы прогрессировал рак крови, поэтому врачи советовали сделать аборт – полагали, что болезнь может передаться по наследству. Рак мне не передался, зато нарушена функция образования гемоглобина – малокровие, что на определенном этапе грозит онкологией. А еще у меня "хрустальная болезнь" – это когда кости очень слабые и легко ломаются. И вот я остался один на один со своими проблемами.
Завещание барон составил на имя Эмили, хотя и я свободно могу распоряжаться финансами, только это мне и нафиг не нужно. Эми меня очень любит и никогда не бросит, а на все остальное – плевать. Как я уже сказал, финансовые вопросы меня не интересовали – всеми делами управляет поверенный отца, а за домом следит ключница, и меня обхаживает с дюжину прислуги.
Я знаю, что с моим диагнозом люди не живут долго, так что особого рвения к учебе я никогда не проявлял, считая это необоснованной тратой времени. Из-за этого моим репетиторам приходится не сладко, хотя не всем – Анри я люблю – это преподаватель живописи.
У меня совершенно нет друзей – я в этой жизни всего лишь гость, так стоит ли привязывать кого-либо к себе дружескими узами, если вскоре мне придется уходить?
В июне мне исполнилось восемнадцать, и Эми обещала обязательно навестить братишку, но после внезапной кончины отца она должна приехать со дня на день – жду не дождусь!
Я не привык просыпаться рано – обычно валяюсь в постели до полудня, но сегодня открыл глаза чуть свет и лежал как бурундук, уставившись в потолок. Колокольчик у входной двери замка возвестил о прибытии гостьи. Я не торопился вылезать из-под одеяла – Эми все равно первым делом прибежит в мою комнату.
Я не ошибся в расчетах – минуты через три в комнату ворвалась цветущая сестра. Непосвященному такая радость покажется неуместной, учитывая повод, по которому ее вызвали телеграммой, но когда мы встречаемся, все остальное отходит на второй план.
"Привет, малыш!" – Эми с порога бросилась ко мне на кровать и стала осыпать поцелуями.
"Э-э-э, ты мне сейчас все кости переломаешь! – притворно завопил я и обнял сестру за шею. – Эми, родненькая, ты даже не представляешь, как я соскучился. Ты же меня теперь не оставишь, правда?"
"Не оставлю, братишка, теперь мы будет жить вместе. Я продала свой модельный бизнес в Америке и открываю здесь – в Англии модниц тоже хватает. Кстати, я тебе привезла подарки из Америки, ты же не оставил свое увлечение живописью?"
"Нет, пишу. Сейчас планирую написать маслом 'Грезы нимфоманки', только проблема в натурщицах. Матильда очень старая и жирная – там на одну сиську ведро краски уйдет, а ты в самый раз. Пойдешь натурщицей?"
"Ты маленький извращенец! – притворно-серьезным тоном заявила сестра. – Я всегда подозревала, что в тебе течет дурная кровь. А ты и до сих пор предпочитаешь спать без нижнего белья?"
Сестра положила голову на мою грудь и пальцами приподняла одеяло. "Да, а 'мальчишка' заметно подрос", – Эми повернула голову в мою сторону и лукаво посмотрела в глаза, просовывая руку под одеяло.
"Але, чего это ты меня лапаешь? По мужику соскучилась?"
"Эй, ты вырос на моих руках! Кто тебя купал, пеленки менял? Так что имею право. Или ты стесняешься?"
"Эми, ну ты скажешь тоже – когда я тебя стеснялся?"
"А он действительно хорош! Вспоминаю тебя малюсенького, с крохотным стручком, – Эми показала язык, я ей тоже – в ответ. – Я щекотала твой стручок, а ты радовался и хохотал".
"Ха-ха-ха, как я рад! – съязвил я, томно прикрыл глаза и принялся круговыми движениями облизывать полуоткрытые губы. – Как насчет?"
"Ты реально засранец! К нему сестра приехала, а он даже не встретил – лежит в постели и придумывает пошлости. Вставай давай, лежебока!"
Эми подошла к окну и отдернула штору из плотного красного бархата – комната озарилась светом.
"Не-е-ет! Закрой сейчас же! Ты же знаешь, как я ненавижу яркий свет!" – захныкал я.
"Ладно-ладно, плакса, уже закрыла. Вставай", – примирительно заговорила сестра.
"Ты отвернуться не желаешь?"
"Нет. А ты стесняешься?"
"Нет", – уверенно ответил я и встал с кровати. Одеяло сползло на пол, оголив мой эрегированный член.
"Вау! – восторженно воскликнула сестра. – Ну, братик, я тобой горжусь. Подержаться дашь?"
"Перебьешься,
