подготовленным военным специалистам на случай возможного вооружённого противостояния советам. Кроме офицеров в состав енисейского казачества, по соображениям безопасности и стремясь сохранить своё имущество, вступали некоторые красноярские купцы127. По разрешению правления ЕКВ в казачество было поверстано некоторое количество хакасов128. До 1 января 1918 г. в Красноярскую станицу было принято до 200 человек, в стан. Торгашинскую, располагавшуюся рядом с городом – 40– 50 человек. Всего к весне 1918 г. енисейские казаки зачислили в свои ряды до 2 тыс. человек, в основном бывших казаками до 1871 г.129
Значительный приток в казачество, как крестьянского населения, так и представителей других сословий на территории Енисейской губернии, начавшийся после Февральской революции, продолжался до самого прихода Красной Армии на территорию Енисейской губернии в начале 1920 г. Практически ежемесячно в состав енисейского казачества принималось 100–200 человек. Отмечены случаи, когда стремление зачислиться в енисейские казаки демонстрировали жители целых волостей, как это было, например, в июне 1919 г. в Абаканской волости130. Следует, однако, заметить, что зачастую стремление записаться в число казаков было вызвано стремлением избежать мобилизации в армейские воинские части, часто уже после получения мобилизационного предписания. Эта тенденция была отмечена в приказе № 92 от 14 июня 1919 г. по ЕКВ, и для пресечения подобных действий было решено предписать поселковым и станичным атаманам не принимать подобного рода претендентов в состав енисейских казаков131. Интересно, что большой приток в число енисейских казаков армейских офицеров продолжался и в ходе Гражданской войны132. После Февральской революции продолжался процесс земельного устройства енисейского казачества, сопровождавшийся ростом его земельных владений. Так, в 1915 г. земельный фонд енисейского казачества составлял 149 тыс. десятин земли, а в 1918 г. уже более 257 тыс. десятин133. Необходимо отметить, что значительную часть вошедших в состав земель енисейских казаков составляли земли тех крестьян и инородцев, которые добровольно верстались в казаки. В силу того что енисейские казаки стремились включить в свой состав наиболее зажиточных казаков и не принимали бедняков, наделы новых казаков могли быть достаточно большими, что привело к заметному росту казачьих земель в Енисейской губернии. В среднем земельный надел енисейского казака составлял 30–40 десятин, что было значительно больше крестьянского надела. Наиболее заметной разница в количестве земли у енисейских казаков и крестьян наблюдалась в стан. Каратуз, где надел казака составлял 40 десятин, а крестьянский – 3 десятины. Земельные наделы отставных казачьих офицеров зачастую составляли по несколько сотен десятин. Столь заметная разница в обеспечении землёй крестьян и казаков послужила в дальнейшем основой для острого социального конфликта между казаками и крестьянами
ГАКК, ф. п. 64, оп. 1, д. 445, лл. 39–40.
Шекшеев, А. П. Власть и крестьянство: начало Гражданской войны на Енисее (октябрь 1917–конец 1918 гг.). – Абакан: Изд-во ХакГУ, 2007. – С. 110.
Шекшеев, А. П. Енисейское казачество в переломную эпоху… – С. 56–58.
ГАРФ, ф. 149, оп. 1, д. 26, лл. 103, 154–154 об, 168 об.
ГАРФ, ф. 149, оп. 1, д. 26, л. 236 об.
Там же, л. 167.
Окулич, И. К. Земельный вопрос… – С. 64.
