иллюзия. В сигаретах нет табака, в представленной еде нет вкуса, в выпивке нет алкоголя. Мы все это сами фантазируем. Но этого ничего нет. Призраки не могут напиться, наесться, выкурить сигарету. Всего этого мы лишены, да и не только этого, – добавила она с огорчением.
– Да уж, весело у вас. Ясно, что ничего не ясно. Теперь что же, мне придется вечно искать свое жизненное предназначение? – спросила я.
– Ну по поводу тебя только ты сама сможешь понять, в чем был смысл твоей жизни.
– А может, мне было суждено по судьбе родить гениального ученого, художника, полководца. Но так как я не вышла замуж и у меня не было детей, свое предназначение я тогда, получается, не выполнила? Что же в этом случае делать?
– Я честно не знаю, мне бы со своей сущностью разобраться, – развела руками Кузьминична.
– Что ж, спасибо.
Теперь у меня рай для двадцатисемилетней девушки – можно носить любую стильную одежду, приставать к симпатичным интернам, есть и не полнеть, хотя представленный мной гамбургер по вкусу напоминал кусок пенопласта. После первого укуса я выкинула в помойку мой первый неудавшийся гастрономический эксперимент.
Да уж, живи и радуйся, или лучше сказать – умри и радуйся.
Так, я начала понимать Кузьминичну, черный юмор здесь действительно актуален и наиболее уместен.
Все мои мечты, планы в прямом смысле этого слова похоронены.
Откуда я знаю свой жизненный путь и предназначение?
Я всегда жила, как растет в огороде крапива.
Сначала детский сад, потом школа, поступление в престижный вуз, начало взрослой жизни, попытки построения личной жизни, была одна серьезная неудавшаяся любовная история, о которой я даже вспоминать не хочу. И вот теперь в двадцать семь лет мое тело захоронят сегодня-завтра, а я в качестве бесплотного духа болтаюсь в парке подмосковной больницы.
Весело, ничего не скажешь.
Глава 5. О сколько нам открытий чудных…
Мы с Кузьминичной вместе шли по осенней, заваленной разноцветными листьями больничной аллее в сторону главного корпуса. Иногда навстречу нам попадались немногочисленные посетители клиники, медперсонал, да и сами больные, решившие прогуляться погожим осенним деньком.
Никто из них нас не замечал, проходил буквально в нескольких сантиметрах от нашей странной парочки.
Один пожилой господин в длинном однобортном пальто, вертя в руках деревянную трость со стальным набалдашником, так вообще бесцеремонно прошел сквозь меня. Я даже не успела отскочить или отодвинуться. Это весьма неприятно, могу я вам сказать, когда через тебя проходят различные субъекты.
Хотя погода особенно не располагала к длительным прогулкам, мы с моей коллегой по несчастью молча брели по продуваемой ветром дорожке, думая каждая о своем.
Конечно, мы могли мгновенно переместиться в любую точку клиники, да и в любой уголок земного
