поверхности, не доставая до светлого кафеля несколько сантиметров.
Круто! Хоть стала выше на три сантиметра, всегда была недовольна своим 167-сантиметровым ростом, теперь уже метр семьдесят, хотя кого это теперь волнует, если меня уже нет на этом свете и никто меня не видит.
Мне осталось лишь молча с горечью наблюдать, как в палату вошли два громилы-санитара в белых халатах, переложили меня вместе с простыней на каталку. Сей сюрреалистический сон, если мне предстоит хоть когда-либо еще заснуть, будет преследовать меня очень долго – как два небритых здоровых мужика перетаскивают мое бесчувственное тело на каталку и куда-то увозят. В глубине сознания я понимала, что увозят меня ни много и ни мало, а в морг.
В самый настоящий морг!
На этом моменте стоило упасть в долгий и глубокий обморок или для эффекта схватиться за сердце, но у меня в серьезных ситуациях включается цинично-ироничный режим – некая защитная реакция, позволяющая выжить в непростых ситуациях.
Но слово «выжить» уже нужно исключить из моего лексикона.
Итак, подведем итоги – меня увезли в морг, я в шоке парю в трех сантиметрах от пола, света в конце туннеля не видать.
Жизнь кончена во всех смыслах этого слова!
Глава 3. Выход из безвыходного положения
Теперь оставалось только смириться, сложить ручки на груди или ждать Страшного суда, или переквалифицироваться в доброе неприкаянное привидение нынешней больницы.
Но даже призраком мне стать было не суждено.
Меня никто не видел, не слышал и не замечал.
Плавно выпорхнув в холл больницы, я с легкостью проходила через спешащих мне навстречу медсестер, санитаров, бодрой бабульки в потрепанном зеленом пальто с авоськой апельсинов, спешащей к своему супругу-пенсионеру, отдыхающему после инфаркта в палате номер четыре.
Никому не было абсолютно никакого дела до меня, я тупо прослонялась еще минут двадцать по холлу, послушала сплетни в ординаторской, узнала сенсационные новости, что Светка Левченко из хирургии купила себе изумительные сережки на распродаже в Сокольниках, что главврач Смирнов спит со своей молоденькой секретаршей, то-то она так нагло и вызывающе ведет себя с младшим медперсоналом.
Вся эта информация мне была абсолютно не интересна и скучна.
Что мне теперь, до окончания веков слушать весь бред живых людей? Я даже, как порядочное привидение, никого и напугать не могу. Меня никто в упор не замечает.
Даже попытавшись присесть на колени к симпатичному молоденькому интерну, я не почувствовала абсолютно никакой реакции. Он продолжал на компьютере раскладывать пасьянс, пить крепкий кофе и, убедившись, что его никто не видит, ковыряться в носу.
Фу! Как некрасиво!
Если бы я знала, что в каждый момент за любыми событиями в нашей жизни могут наблюдать бесплотные души – я бы, конечно, была бы намного внимательнее к мелочам.
После
