и у вас, – бросил, уходя, Антон. – Дотопайте до поликлиники.
– Такой прям делово-ой! – прокричала вдогонку тётка и обратилась за сочувствием к девицам: – Видали паскуду?!
Девицы переглянулись.
– Куда медицина катится? – посетовала брюнетка. – Пожрать-выпить предлагают и вон какие прелести в придачу. Не ценит, стервец.
– Да уж, – хихикнула рыжая.
Тётка с пакетами ломанулась в распахнутую дверь подъезда.
– Закройте хлебала, со́ски! Я такое ему организую – мало не покажется!
Брюнетка, глянув ей в след, пригасила окурок о стену.
– Если выдре этой, – пробормотала она, – запихнуть кой-куда морковку – спорить могу: морковка станет тёртой.
Рыжая прыснула:
– Прекрати, Надь, или я трусы обмочу!
Брюнетка протянула ей пачку «Мальборо», щёлкнула зажигалкой, и подруги закурили по новой.
Глава 4
Часы на руке Антона показывали без четверти пять. Поднявшись в лифте на свой этаж, он прошагал к двери соседей и нажал на кнопку звонка. Из квартиры донёсся собачий лай, и, стоило двери открыться, выпрыгнувшая немецкая овчарка облизала Антона с ног до головы.
– Отвянь, Степанида! – уклонялся Антон.
– Альма она, сколько повторять? – Богатырской своей фигурой Сева запечатал дверной проём. Он был, как и утром, одет в чёрные брюки, в белую сорочку при галстуке, и завершала его экипировку наплечная кобура. – Закончил на сегодня? – пробасил он уважительно.
– С вами закончишь. – Антон продолжал возиться с собакой. – Степанида, ну-ка, сядь!
Овчарка плюхнулась на зад, метя хвостом пол.
– Гав! – произнесла она.
– Обсудим это позднее, – распорядился Антон. – Марш домой!
Собака шмыгнула в квартиру, и Сева прокомментировал:
– Тащусь от вас.
Антон с прищуром на него воззрился.
– Почему не на работе? Медную Леди почему не охраняешь? Меж-прочим, я к жене твоей пришёл, и застать дома тебя не рассчитывал вовсе.
Сева хмыкнул.
– Перекусить заехал. Входи. – Закрыв за Антоном дверь, он пояснил: – Ирина Петровна моя четвёртый день дома застряла: дочка у неё болеет. Так что никаких у нас деловых встреч, совещаний и переговоров… Кстати, Антох! Может, ты…
– Не заикайся даже. Я не педиатр.
– При чём здесь педиатр? Дочь у неё взрослая…
– Закрыли тему. Частной практикой не занимаюсь.
Сева поднял руки вверх.
– Лады, как скажешь.
Овчарка, склонив голову набок, обдумывала, казалось, кто из них прав. Из комнаты меж тем донёсся писк младенца, переходящий в плач. Антон прислушался.
– Что у Ромки? Животик?
Сева хмуро кивнул.
– С ночи. Даём укропную водичку, трубочку ставим… Проходи в комнату. Что мы тут застряли?
Антон взъерошил
