Привет, Амиго! Амиго – твоё имя, запомни.
Попугайчик, до сего момента скакавший произвольно, замер вдруг на жёрдочке, будто прислушиваясь.
– Привет, Амиго, – повторил Антон, и птичка развернулась в его сторону, склонив головку набок и как бы прикидывая, стоит ли доверять этому типу. – Меня зовут Антошка, – представился Антон, – повторить сможешь? Ан-тош-ка.
Повторить попугайчик не пытался, но подскакал поближе, вскарабкался по прутьям клетки и потыкался клювиком в нос Антона. Затем вспорхнул на жёрдочку и, прихорашиваясь, принялся чистить пёрышки.
– Обалдеть! – восхитилась Валентина. – Вы прямо птичий дрессировщик.
Антон шагнул от клетки.
– Теперь, Амиго, мы друзья, – уверил он попугайчика. – А хозяйка твоя – никчемная птица.
Валентина вздохнула:
– Могу и обидеться.
– На что? – улыбнулся Антон. – Я же не сказал «вертлявая и тупая».
Девушка рассмеялась.
– И на том спасибо. Пойдём-ка перекусим.
Стол на кухне, что называется, ломился от яств. От баклажанов, тушёных с грибами, и буженины, запечённой в тесте, до перепелиных яиц, фаршированных красной икрой. Украшали стол белые розы в хрустальной вазе, подле которой в почётном карауле стояли бутылки с коньяком, с вином и со свежевыжатым апельсиновым соком. Притом в холодильнике морозилось ещё и шампанское. Перехватив изумлённый взгляд гостя, хозяйка не без гордости пояснила:
– Я старший менеджер в сети «Перекрёсток». Имею некоторые возможности.
Что за «возможности» Антон уточнять не стал, лишь полюбопытствовал:
– Куда бы вы всё это дели, если б я не пришёл?
– Как это, вы бы не пришли? – Девушка мастерски сдула чёлку со лба, после чего чёлка, разумеется, вернулась на прежнее место. – Мне рекомендовали вас, Антон Алексеевич, как очень обязательного мальчика. Неужели это чистый пиар?
– Ну допустим, упал бы я по пути к вам и сломал бы ногу?
Из комнаты донеслись телефонные трели, Валентина бочком двинулась на звук.
– Тогда бы, Антон Алексеевич, – промурлыкала она, – всем этим я кормила бы вас в больнице, чтобы нога срослась быстрее. – Она метнулась к телефонной трубке.
Взъерошив свои кудри пятернёй, Антон благопристойно присел на табурет подальше от стола. Чувствовал он себя, мягко сказать, странно.
Меж тем голос Валентины, доносящийся из комнаты, заметно утратил приветливость. «Мам, что за претензии?! Мы же, чёрт возьми, договорились!.. Можешь успокоиться? Ты сама упрашивала оставить его на выходные! Память отшибло?!..» В таком духе разговор продолжался минут пять, затем, судя по всему, вопрос был улажен, и Валентина простилась с матерью как бы с теплотой душевной.
– Извините, дела семейные, – посетовала она, возвратившись. Повеяло духами, очевидно, свежепобрызганными. Пахло приятно. – Почему вы не за столом? Придвигайтесь и налетайте.
Антон придвинулся.
– Меня впечатлил
