на Родиона – она вцепилась в него проницательным взглядом. В глазах – паника и ужас.
– Что случилось? – спросила она.
– Ничего. С чего ты взяла?
– Не ври. Я вижу, что-то не так... У тебя неприятности?
– Да нет, все в порядке.
– Я же просила, не ври!.. В тебя стреляли!
– Ерунда.
– Нет, не ерунда! Тебя хотели убить... Все, хватит!..
Как будто у нее подкосились ноги – она обессиленно опустилась на стул.
– Что хватит?
– Все хватит... Все надоело... Я не могу так больше, не могу...
– Тебе что-то не нравится?
– Все не нравится... Я постоянно жду, что вот-вот случится что-нибудь страшное. Я устала ждать. Я устала так жить... Я люблю тебя... Я тебя люблю. Но страх за тебя, за себя отравляет мою любовь...
– Я все понял, – с мрачным спокойствием изрек он.
– Что ты понял?
– Ты слабая женщина.
– Женщина имеет право быть слабой...
– Может быть... Но при всем при этом ты не любишь меня. И никогда не любила. Ты просто привыкла ко мне. И эту привычку ты считаешь вредной. Только не говори, что ты не хочешь от нее избавиться. И от меня тоже... Ты не думай, я тебя не осуждаю. Я осуждаю самого себя. Мы не должны были быть вместе. Я знал, что не должны... Просто я надеялся на чудо. Но, увы, чудес не бывает...
– Но я люблю тебя.
– Ты можешь обмануть меня. Но себя не обманешь... Если ты хочешь от меня уйти, удерживать тебя я не стану...
Каждое слово давалось ему с огромным трудом. Горчичный ком пережал горло, жег душу.
– Я не хочу от тебя уходить...
Лада тоже страдала. По ее щекам текли слезы. Хотелось обнять ее, прижать к себе. Но Родион справился с порывом нежности. Он и Лада – разного поля ягоды. Он ей нужен, она привязана к нему. Но это не любовь. С ним она чувствует себя как птица в золотой клетке. Душа ее рвется на волю. Коли так – он не будет ее держать. Пусть себе летит... Так будет лучше. И для нее. И, наверное, для него.
– Хочешь, – покачал он головой. – Ты хочешь от меня уйти... Можешь уходить... Развод оформлять не обязательно. Ты и без того ни в чем не будешь нуждаться...
Родион распоряжался огромными суммами – на сотни миллионов долларов. Это общинные деньги. Но были у него и чисто свои. Ровно двадцать миллионов долларов на заграничных счетах. Половина принадлежала ему, половина – Ладе. Он сам так решил. Лично он мог подступиться только к своей половине, жена – только к своей. Номер своего счета Лада знала назубок. И только она одна могла снять с него деньги. Так что она может уходить от него прямо сейчас... Хотя нет. Уйдет он сам...
– Мне ничего не нужно, – сказала она.
– Может быть, – не стал спорить Родион.
Но менять он ничего не будет. В плане денег. К личной жизни это не имеет никакого отношения. Здесь не просто все меняется, здесь все рушится, как в Помпее в последний ее день...
–
