это французский рояль, – немного покоцаный, но рабочий! Он стоит денег. И я, возможно, буду на нём играть.
– Ради бога, Ирочка, как хотите, – непритязательно закивала арендодательница, – позавчера мы не стали внимание заострять на этом рояле – ни к чему, думаем, при просмотре нагромождать лишние нюансы, но вам как будто бы всё понравилось, и сегодня мы уж, на всякий случай…
– Спокойной ночи, – вздохнула Ирка, не видя острой необходимости продолжать эту удивительную беседу. Но не успела она опять прикоснуться к двери подъезда, как та открылась с невероятной певучестью, и под чахлый свет фонаря вышел габаритный мужчина с щетинистым и угрюмым лицом. Одет он был так себе, а пострижен и того хуже. Это был Лёшка, сосед. Он жил в коммуналке. Ирка успела с ним познакомиться накануне, когда приехала с пятью сумками и он чуть не убил таксиста за то, что тот перед ним не посторонился на лестнице, помогая заносить вещи в квартиру. Поскольку Ирка в данном конфликте заняла сторону низкорослого, щупленького таксиста, Лёшка теперь взглянул на неё без всякой приязни. Со старичками он поздоровался вполне вежливо.
– Здравствуй, Лёшенька, здравствуй, – бойко питюкнула Ольга Фёдоровна, в то время как её муж лишь слабо кивнул, – ты неплохо выглядишь. Неужели пить перестал?
– На хлеб начал мазать, – хохотнул Лёшка, достав из пачки «L&M» последнюю сигарету и отрывая от неё фильтр, – а вы теперь проституткам хату сдаёте?
– Спокойной ночи, – ещё раз сказала Ирка и поспешила войти в подъезд. Ей было досадно – не столько из-за того, что она услышала, сколько из-за того, что в голову не пришёл мгновенный и остроумный ответ. Дверь громко захлопнулась, и за ней раздался смех Лёшки. В подъезде было темно. Под ногами скрипнули три ступеньки, сколоченные из дерева. Пахло плесенью. На площадке первого этажа зловеще блестели ручками двери двух коммуналок и двух отдельных квартир, одной из которых временно завладела Ирка. Достав ключи, она без особенного труда справилась с замками, вошла и включила свет. Потом хорошенько заперла дверь на оба замка, засов и цепочку. Точнее, цепь. Дверь была стальная. На окнах были решётки. Все эти металлические предметы Ирка сочла уместными, потому что город слыл криминальным. К тому же, первый этаж.
Она была голодна. Но ещё сильнее хотелось встать под горячий душ, ибо электричка отапливалась неважно, а улица – вообще никак. Положив продукты в маленький холодильник, Ирка разделась и заперлась в довольно уютной ванной. Стены в ней были кафельными от пола до потолка – не то, что в московской! Там от пола до потолка были лишь следы Женькиного скотства в виде раздавленных тараканов и муравьёв. Ирка наслаждалась душем минут пятнадцать, пустив горячую воду под максимальным напором. Ванная наполнялась клубами пара. Дышать становилось трудно. Ирка решила приоткрыть дверь. Она положила душ, закрутила краны, затем отдёрнула шторку и наклонилась вперёд, чтобы дотянуться до шпингалета. Достать его удалось, но он был тугим и не поддавался мизинцу. Зачем она заперлась? Её приучила к этому идиотка Женька – то приводя домой пацанов,
