ушло навсегда вместе с юностью. И только сейчас у него появилось время, чтобы это осознать.
5
Толя сразу понял, что с Лидой что-то не так, она была бледна, молчала, отвечала невпопад, и грызла ногти. Она всегда грызла ногти, когда нервничала, и Толя знал это. Он стремился поймать её взгляд, но взгляд всё время куда-то ускользал: Лида смотрела то за окно, то на свои руки с обкусанными ногтями, куда угодно, только не ему в лицо.
– Что случилось? – спросил он.
На долю секунды Лидин взгляд столкнулся с его, и тут же убежал в сторону.
– Ничего, – выдохнула она.
– Да нет, врешь, я вижу, что случилось, и плохое.
– Насчет плохого, – ответила Лида, – это как посмотреть.
– И как смотреть?
Лида не отвечала, сидела, молчала, смотрела на край стола, как будто нашла там какие-то неведомые узоры, а не стертости лака от ладоней и локтей бесчисленных посетителей. Подняла на Анатолия глаза с воспаленными от слез и бессонницы веками.
– Толя, ну что ты привязался? Ну, беременная я, беременная, врач сказала пять недель, на самом деле только четыре может быть.
– От кого?
– И ты ещё спрашиваешь?
– Панин, значит, – сказал Толя, грустно и безнадежно. Ему было больно и завидно, пока он тут сидит, и неизвестно, когда и выйдет, друзья там, на воле, занимаются приятным делом, делают детей.
– А кто ещё?
– И когда свадьба?
– А никогда, похоже.
– Как так? Ты что, хочешь сказать, что Димка тебя бросил? С подарочком?
– Он ничего не знает.
– Так скажи ему.
– Хотела, но не получилось. Я пыталась написать ему, но письмо не вытанцовывалось, я его порвала, отпросилась с работы, и поехала, в Долгопрудный, стояла возле дверей института, надеялась увидеть Панина.
Он шёл в толпе студентов, такой веселый, и девчонка рядом с ним, за руку держит, в глаза заглядывает, и товарищи его рядом, и эта, ну пойми, ты Толя, это его жизнь, совершенно другая, чем моя, и я, получается, хочу его этой жизни лишить. Зачем ему сейчас дети? Ему ещё 4 года учиться, и девчонка эта будет рядом, а я далеко. Он уехал быстро, не попрощался, значит, ничего ещё для себя не решил, и ещё ни разу не написал. Нет, Толя, я не хочу, чтобы Панин женился на мне из-за ребенка, чтобы потом все говорили, что я его так заловила. Я хочу, чтобы он жить без меня не мог, – тут Лида заплакала, – а не так.
– Ты, Лидка, совсем сумасшедшая. Нет, я этого так не оставлю, я сам ему напишу.
– Не имеешь никакого права, раз я не хочу.
– Как я прав не имею, ты мне невеста или кто?
– Ты прекрасно знаешь, что я твоя невеста только для свиданий.
– А ты знаешь, что мне очень жаль, что ты моя невеста только для свиданий.
– Не говори глупостей,
