и всё ещё пытался оправдать образовавшийся дефолт в его взаимоотношениях с людьми.
– Ничего, я её понимаю. – Глядя непонимающим взглядом в открытую дверь квартиры, которую раскрыл сквозняк последних отношений с оставившей господина С супругой, через проём которой ещё виднелась её ускользающая фигура, весь дрожа от холода лепетал господин С.
– Ничего, я переживу. – Ослепнув от слёз при взгляде на бумажку о выселении, мямлил про себя господин С, из последних сил хватаясь ртом и руками за воздух.
– Ничего, если так надо, то надо. – Безропотно согласился господин С, когда ему предложили поискать другую, как раз для него, более скучную и неживую работу (А всё потому, что господин С, постепенно растеряв свои зацепки к жизни, эти свои ничего, со временем утратил интерес к жизни (а он ещё был относительно зрелости молод), постепенно замкнулся в себе и перестал творчески мыслить (точнее будет сказать, что он слишком мрачно мыслил), что видимо и не устраивало его работодателей – а зачем нужен человек без радости и веры в будущее, даже если оно и деструктивное).
Когда же исчезло последнее ничего, которое удерживало господина С от последнего шага к ничему, то он в первый раз жизни воспользовался человеческими взаимоотношениями – подпирающей его сзади толчеёй – и сделал этот свой шаг по направлению летящих машин на перекрёстке. Но видимо его окончательное безверие в человека на этот раз сыграло с ним свою удивительно злую шутку, и его надеждам в его подлую сущность не суждено было оправдаться и он остался жить.
– Если человек перестал видеть в людях людей, то он перестал быть с ними единым целым и значит утратил право называться человеком. – В полной потерянности в себе и пространстве, пытаясь размышлять на ходу, обо всём позабыв и ничего не видя под ногами, пока ещё господин С, таким образом добрался до какой-то свободной лавочки, вроде бы как в парковой аллее, на которую он грузно свалился и начал переворачивать весь свой внутренний мир, который как им только что, при внимательном рассмотрении выяснилось, строился на принципах отрицания в себе человека.
– Но если я окончательно перестану себя считать человеком, а для этого всё делается и созданы все соответствующие инструменты, то кем я стану? Скотом! – К последнему выводу господина С привёл вдруг уткнувшийся ему ногу неизвестно откуда появившийся (просто господин С был увлечён своими размышлениями и поэтому не сразу его заметил), безродный, с его отличительной характеристикой, худобой и облезлостью, рыжий пёс, который скорей всего находился на грани выживаемости, раз он пошёл на такой рискованный для себя шаг.
Но брошенный и забытый всеми родными господин С, чьё последнее пристанище, работа, сегодня навсегда закрыла перед ним свою дверь, и осталось только головой в омут одиночества, а там и до моста недалеко, разве может прогнать эту животину,
