иссохшую кору старого дерева, одевали специальный пояс для затруднения доступа муравьям. На ветках в хаотичном порядке болтались консервные банки с неизвестным содержимым. Туда сползались и слетались все ползающие и летающие. На два метра в диаметре дедушка каждую весну вскапывал прикорневую зону. Сермяжный терпкий дух обнимал плотным облаком обитателей нашего дома. Благодарная яблоня каждый год давала обильный урожай, на радость мне, бабушке, соседям, корове Буренке и десятку белых кур во главе их пернатым предводителем.
Цвела яблоня неописуемо. Огромное светло розовое облако привлекало взгляд и прохожих и пролетающих мимо существ. Люди вдыхали, задумчиво улыбались. Пчелы же неистово неслись с соседних полей именно к нам, чем заставляли старого пасечника, благодушно улыбаясь сквозь седые усы, балагурить о яблочном меде.
Двойные двери веранды, дедушка Григорий Федорович сделал для беспрепятственного несения собственного гроба. И хотя дом строился за 40 лет до его ухода в иной мир, момент достойной кончины заботил его уже тогда. Двери отличались от других домов в деревне, как и огромные окна, поделенные на множество квадратиков, имевшие сходство с пчелиными сотами.
Огромное цветущее и необъятное чудо притягивало и манило. С позволения бабушки под ним ставилась железная кровать с пружинной сеткой как оплот твердости и незыблемости. Стелилась перина набитая пером домашних уток. Оставалось дождаться вечера, погрузиться в пуховые объятья и смотреть сквозь полупрозрачные лепестки на звезды. Я тонула в перине, в яблоневом цвету и звездах. И хотелось все глубже и глубже погрузиться в него, как кролику в норе пробраться в пространство зазеркалья.
Как через подзорную трубу, безмерно далеко и вверх тормашками бежит деревенская дорога, усыпанная мелким гравием, отскакивающим от редко проезжающих машин. Две одноклассницы провожающие друг друга домой после школы уже в третий раз как вагончики по детской железной дороге, не заезжая в депо, наслаждались самим ощущением единомыслия.
В этих воспоминаниях отсутствовала стена между человеком и природой. Погруженность в доверие. Неторопливость и смакование внутреннего благородства.
Моменты полной неторопливости были с теми, кому можно доверять безоглядно.
Воспоминания можно открыть и вдохнуть терпкость мгновения. Попробовать медовую каплю прошлого и расцвести, привлекая жужжащих и мохнатых насекомых.
В интернет пространстве, зацепился взгляд за одного психолога и тренера. На первый взгляд преподносился качественный материал. Цитировался мой любимый Виктор Франкл, с книгой «скажи жизни да». Как быть человеком в нечеловеческих условиях. Переходу из унылыша в лучезарную женщину посвящалось значительное время. Яркие красочные метафоры и экспрессивная, живая подача информации завораживала меня как мотылька вечерняя керосиновая лампа в сумерках сада. Что-то происходило со мной
