где знал, и стояли наши войска. В первом же человеческом селении я остановился на ночлег. Я остановился на постоялом дворе. На мне был плащ с опущенным на лицо капюшоном, так что никто особо не обратил на меня внимание. По пути на постоялый двор я купил коня, ведь не мог же я взять с собой своего сереброкрылого Ильвара! Тогда бы во мне тут же опознали если не советника повелительницы Ленос, то одного из варрад, а этого мне ох как не хотелось. Когда идёт война, никому нельзя доверять. Так вот, приобретя коня, я направился в кузницу, заметив, что конь плохо подкован. Мальчишка-подмастерье взял у меня повод, а я прошёл в дымное помещение кузни и приветствовал хозяина, хмурого человека, лет сорока, могучего, широкоплечего с тёмно-рыжими волосами до плеч и бородой, очень уж похожего на легендарного Тора, скандского бога громовержца, Тора, первого среди богов асов, старшего сына владыки мира Одина. На моё приветствие кузнец что-то неприязненно буркнул. Я подождал, а потом спросил:
– Послушай-ка, приятель, откуда ты родом? Уж не из Скандии?
– Да, я свей, зовут меня Торгрим!
Я улыбнулся и сказал на свейском наречии:
– Подходящее имя для человека с такой внешностью как у тебя. Ведь Торгрим и означает «Носящий личину Тора».
Кузнечный молот, по величине подозрительно напоминающий Мьйольнир, боевой молот самого Тора, выпал из рук хозяина, и свей едва успел отскочить, чтобы рабочий инструмент не раздробил ему ногу. Он изумлённо воззрился на меня. Блики, отбрасываемые горном играли на его лице, выхватывая его из тени. И я разглядел, что всё оно было покрыто шрамами, куда более страшными, чем ожоги от сыплющихся искр.
Я стоял, опираясь на свой гилвурн, как я уже говорил, в сложенном состоянии совершенно не отличимый от обыкновенного посоха. Мой чёрный отполированный посох с посеребрёнными рунами и ручкой в виде орлиной головы ничуть не отличался от большинства магических посохов, так что я мог сойти за мага, но Торгрим, так не считал.
Несколько минут длилось молчание, потом кузнец воскликнул:
– Варрад!
Я инстинктивно выставил перед собой гилвурн, но кузнец тут же успокоил меня:
– Я друг варрад. Я всегда уважал вас, куда больше, чем всех остальных людей, включая и своего конунга.
– Давай поговорим. У меня среди людей нет друзей, и твоя помощь мне была бы как раз кстати. Давай присядим. Мой конь подождёт, а тебе, как я вижу, нужен отдых.
Я умышленно говорил на свейском наречии, ибо видел, что Торгрим остро нуждался во мне. Я был тем, кто хотя бы немного связывал его с далёкой родиной. В глазах кузнеца стояли слёзы. И я дал себе слово, что с ним я буду говорить только на его родном языке. А про отдых я упомянул не зря. Торгриму он бы не помешал, с него и впрямь ручьями лил пот, оставляя на обнажённом по пояс торсе, руках и лице тёмные полосы, а волосы давно уже слиплись от пота.
