в крови, и нас с измальства учили владеть всеми видами оружия. Я предоставил право первого выпада своему противнику. Торгрим не замедлил им воспользоваться. Но двуручник рассёк воздух, потому что я давно уже преспокойно стоял в стороне. Я метнулся к кузнецу и занёс над головой сухо щёлкнув раскрывшимися лезвиями гилвурн, но тот в последний момент увернулся, и не успел я оглянуться, как в меня полетел невесть откуда взявшийся боевой топор на длинной рукояти, хорошо, что не кузнечный молот. Но моя рука оказалась быстрее, топор, перехваченный в воздухе железной хваткой опытного в боях варрада, слабо завибрировал и полетел в кусты. Но вот мы уже кружимся по поляне, не переступая, впрочем, воображаемой линии, очерченной нами по молчаливому согласию. Примерно через час в ход пошли метательные ножи, но не один не достиг цели. Я сражался молча, сосредоточенно, а мой противник менялся на глазах. В его льдисто-синих глазах загорелся огонёк, не предвещавший мне ничего хорошего, вскоре огонёк уже пылал ярким пламенем, я знаю этот характерный взгляд берсерка, взгляд неконтролируемой ярости, направленной на то, чтобы убивать! Вскоре глаза Торгрима подёрнулись белёсой пеленой, которая всё мутилась. Да, кажется, пришло время заканчивать наш поединок, пока Торгрим не натворил бед. Теперь я убедился, что его рассказ чистейшая правда, он, правду, был берсерком.
– Торгрим, опомнись! – крикнул я, но было уже поздно.
Торгрим отбросил в сторону двуручник и набросился на меня так быстро, что я не успел уклониться. Руки берсерка сдавили моё горло. Я никогда не боялся этих свирепых воинов, но теперь мне стало по-настоящему страшно: задушить насмерть он меня не сможет, это не удавалось ещё никому, а вот покалечить сможет и довольно серьёзно. Но больше я испугался за него самого, ведь мало ли что может прийти ему в голову, когда он поймёт, что со мной ему не справиться. Вдруг он попытается вырывать с корнями деревья и неминуемо расшибёт себе голову о первую же столетнюю сосну. Я перехватил его запястья и сдавил. Берсерк застонал и ослабил хватку, но тут тонкий свист прорезал тишину, и эльфийская стрела вонзилась в плечо Торгрима. Тут же раздался крик: «Прекратите, безумцы! Что же вы делаете!» и на поляну выскочил высокий эльф в серебристой лёгкой кольчужке с луком наизготовку. Я спихнул с себя кузнеца и вскочил: – Лаурендиль! – бросился я обнимать эльфа, – Как ты здесь очутился?
– Потом, потом, Вэрд, надо разобраться с нашим общим знакомцем. Эй, Торгрим, очнись!
– Ты его знаешь?
– Да, частенько заказывал у него оружие для королевских мечников. Честно говоря, я впервые вижу его в таком состоянии, – шёпотом добавил эльф.
Торгрим между тем поднялся, вырвал из плеча стрелу, и, переломив её пополам, отбросил в сторону, затем повернулся к нам. Ярость улеглась, в горле больше не клокотал сдерживаемый рык, а глаза снова приобрели свой нормальный окрас.
– Извини, –
