чего? – Анюта сдвинула щеколду и смотрела на взволнованное лицо матери, механично удаляя макияж ватным диском, смоченным косметическим молочком.
Мать постояла на пороге, вздохнула и пошла к себе.
– Спасибо за украшения, – крикнула ей в спину Анюта.
Валерия Павловна махнула рукой.
– Умывайся, завтра расскажешь.
«А что, собственно, рассказывать? – размышляла Аня. – О Сергее, который поначалу увивался за девушкой друга? О Стасе? Ещё неизвестно позвонит ли, как обещал. О Вадиме? Жив или нет? Померещилось или всё-таки был в ресторане?»
Засыпая, твёрдо решила разыскать маму Вадима и выяснить у неё, что на самом деле случилось. Если Вадим умер, то пусть она покажет могилу.
Аня слышала сквозь сон, как родители собирались на работу. Не стала подниматься, мысленно ликуя от того, что незачем рано вставать. Есть преимущества у второй смены.
Валерия Павловна недовольно высказалась о безалаберности дочери – нельзя так бросать нарядное платье и украшениям не место на полочке в ванной! Анюта лишь крепче зажмурилась.
Хлопнула входная дверь, воцарилась тишина, нарушаемая сонным жужжанием запоздалой, отогретой лучами утреннего солнца мухой. Анюта потянулась, зевнула и, боясь лишний раз тряхнуть головой, встала. Воду налила из фильтра – безвкусную, прохладную. С наслаждением выпила. Пошла искать мобильник. Крепла уверенность, что вчерашнее сообщение от Вадима пригрезилось. Нет. Вот оно. Перечитала несколько раз. Кто посылает эсэмэски с номера умершего парня? Или всё-таки Вадик жив? Почему тогда он запретил Ане уходить со Стасом? Как будто она без надзора бросилась бы в объятья, отключив мозги! Напряглась, припоминая вчерашние ощущения.
Правила приличия, да что там правила, элементарная осторожность не позволяла доверять пусть и симпатичному, но незнакомому человеку. Но… Анюта старалась быть честной сама перед собой: состояние у неё вчера было необъяснимое, точно Стас опоил чем-то. Не то, чтобы дурман, скорее – гипноз.
Отмахнулась. Парень как парень! Танцует круто, вежливый, элегантный. Странно даже, почему пригласил на танец Анну – не самую эффектную девушку из тех, что были в ресторане. Слова сказал приятные: не комплимент даже, признание. Несмотря на нескончаемые рассуждения, Анюта успела прибраться дома, чтобы мама не выговаривала за неряшливость, и привести себя в норму, при этом не опоздала на работу. В раздевалке задержалась – тормозила – в цех заходила последней. Заметила около Шалуньи группку «тёток» с раскрытыми ртами и вздёрнутыми бровями. Увидев входящую Кузницину, Люська на миг замолчала, и громче прежнего продолжила:
– Ну вот я и говорю, чем больше дыр на джинсах, тем они дороже…
Сотрудницы заулыбались, закивали и потянулись к рабочим местам:
– Ладно, в другой раз расскажешь.
– Пора приступать.
– Девочки, за работу!
Раскрасневшаяся Шалость покусала губу и подошла-таки к подруге.
– Не
