не тревожит! – ответил ей Хьялти. – Раз ты сама желаешь этого, всё будет хорошо. Я знаю, чего хочет король Олав.
Хьялти-скальд был доволен, он даже улыбнулся, сказав эти слова, но принцесса опечалилась ещё больше.
– Нет, – молвила она, – не от меня или короля Олава это зависит, но от моего отца, Улофа Шётконунга. Ты ведь знаешь, как он ненавидит Олава, сына Харальда, и даже запрещает упоминать его имя. Никогда не позволит он мне поехать вслед за врагом в его королевство. Никогда не отдаст он свою дочь за Олава, сына Харальда.
И принцесса, забыв о гордости, принялась жаловаться Хьялти.
– Что же мне теперь делать, – говорила она, – когда я узнала об Олаве, сыне Харальда, и мечтаю о нём все ночи, тоскую о нём все дни напролет? Не лучше ли было никогда не слышать о нём? И не лучше ли было бы, если ты никогда не приезжал бы к нам и не рассказывал мне о нём?
И когда принцесса произнесла эти слова, глаза её наполнились слезами. Но едва Хьялти увидел слёзы, как он в нетерпении поднял руку.
– Бог хочет этого! – воскликнул он. – И я повинуюсь Ему. Вражда должна сменить свой кровавый плащ на белое одеяние мира, и ваше счастье сможет наполнить землю радостью.
И когда Хьялти говорил это, принцесса сперва склонила голову перед именем Господа, а потом подняла её с новой надеждой.
Когда старый Хьялти вышел, нагнувшись, из низенькой двери девичьей и пошёл по узкой галерее, не имевшей даже перил, за ним выбежала Астрид.
– О Хьялти! – крикнула она ему вослед. – Почему ты не спросишь меня, что я ответила бы Олаву, сыну Харальда, если бы он посватался ко мне?
Астрид заговорила с Хьялти впервые. Но скальд лишь мельком взглянул на златовласую рабыню, у которой на висках и затылке курчавились волосы, у которой на руках были самые широкие обручья и в ушах – самые тяжёлые серьги, у которой юбка была схвачена шёлковым поясом, а лиф так расшит бусинами, что казался тугим, словно латы. Затем Хьялти пошёл дальше, ничего не ответив.
– Почему ты спросил лишь принцессу Ингигерд? – продолжала Астрид. – Почему бы тебе не спросить меня? Ты разве не знаешь, что я тоже дочь короля свеев?
– Разве ты не знаешь, – говорила она, когда Хьялти вновь не ответил, – что хотя моя мать и рабыня, но в юности она была королевской невестой? И знаешь ли ты, что при её жизни никто даже вспомнить не смел о её незнатном происхождении? О Хьялти, тебе неизвестно, что, только когда она умерла и король женился, все вспомнили, что она была рабыней!
Только после того, как у меня появилась мачеха, король начал подумывать о моём низком происхождении. Но разве я не дочь короля, Хьялти, пусть даже мой отец и презирает меня, так что позволил сделать меня рабыней? Разве я не королевская дочь, хотя моя мачеха и заставляет меня одеваться в обноски, тогда как моя сестра щеголяет в расшитых золотом платьях? И разве я не королевская дочь, хотя мачеха велит мне пасти уток и гусей и наказывает меня плёткой? И если я королевская дочь, то почему ты не спросишь меня, хочу ли я выйти замуж за Олава, сына Харальда? Посмотри
