постоянная настроенность на чудо, готовность уверовать.
Икона воспринималась как святая драгоценность. «Драгоценные иконы» ценились в одном ряду с золотом, жемчугом и дорогими камнями, то есть рассматривались как элемент декорации храма. Икону оправляли в дорогой оклад, украшенный сияющими камнями. На иконы навешивались медали, старинные гривны, червонцы, золотые цепи, жемчужные серьги, перстни с целью выполнить какой-либо обет или «одарить» икону, сделать ее более «драгоценной». Украшения образам давались часто в благодарность за оказанную помощь: например, русский купец молился перед образом святого Николая и просил успеха в торговле; если ему сопутствовал успех, то он в знак признательности делал угоднику золотой или серебряный оклад. Были и обратные случаи: если у хозяина дурно шли дела, несмотря на усердные молитвы, то он снимал с образа оклад, как бы «наказывая» его.
Перед иконами висели лампады и стояли восковые свечи. Восприятие иконы во многом зависит от освещения. Ей нужен неровный свет лампады. Писанная приблизительно при тех же условиях, в полутемной келье, с узким окном, при смешанном искусственном освещении, икона «оживает» только в соответствующих условиях и, напротив, мертвеет и искажается при помещении в чуждое ей пространство музея.
Из уважения к святым иконам считалось грехом прикоснуться рукою к лику святого, и это верование было поводом к тому, что иконы обкладывали одеждой. Когда образ несли, то из благоговения держали высоко над головой, и всякий, кто встречался, должен был креститься и кланяться. Если в доме происходило что-то непристойное, то при совершении такого дела, стараясь уменьшить тяжесть греха сохранением религиозных приличий, снимали с себя крест и занавешивали образа. Уважение к иконам не дозволяло говорить, что образа покупают, ими менялись. Хозяин, желая променять свой старый образ на новый, приносил его в иконную лавку, оставлял и клал деньги; если купец находил, что дают дешево, то, ни слова не говоря, отодвигал от себя деньги, и покупатель должен был прибавлять, пока купец не кивнет в знак согласия. Считалось неприличным говорить о продаже или покупке икон: иконы «выменивались на деньги» либо дарились, и такой подарок не имел цены. Например, когда Иосиф Волоколамский поссорился с волоцким князем Федором Борисовичем, то, желая его умилостивить, он подарил ему иконы работы Рублева и Дионисия. Вместо «икона сгорела» говорили: икона «выбыла» или даже «вознеслась на небо». Иконы нельзя было «вешать», поэтому их ставили на полку.
Немецкий путешественник Адам Олеарий, побывавший в России в XVII веке, писал: «Они также не оставляют икон на попечение людей, которые не их религии, опасаясь, что с ними не будут обращаться с должным почетом. Крестьяне в деревнях не желали допустить, чтобы мы касались их икон или, лежа на лавках, обращались к ним ногами. У некоторых из них после нашего постоя должен был явиться поп с кадилом и вновь освящать иконы, точно они были
