текст пропозициональных структур, смыслы же – конфигурации связей и отношений в «становлении» знаний» [Богин, 2001, с. 21]. Здесь представляется уместным отметить, что при когнитивном понимании текста эти конфигурации связей и отношений создаются или восстанавливаются при обращении к опыту, памяти интерпретатора.
«Приумножение опыта осмыслений связано со все новыми и новыми ситуациями, возникающими в подлежащем освоению материале, в понимаемом. Без ситуации нет смысла, поскольку смысл – это смысл ситуации (события)» [Nelson, 1986, p. 144]. Смысл повествования (понимание) постигается на «событийном» уровне.
Когнитивное понимание имеет «процессуальную» (см. гл. 3) и «субстанциальную» [Богин, 2001] стороны (см. гл. 4). «Процессуальная сторона когнитивного понимания предполагает множество действий и процедур, обеспечивающих переход от непонимания чего-либо к пониманию этого или пониманию другого» [Богин, 2001, с. 65].
«Субстанциальная сторона когнитивного понимания есть способность человека понимать, и сюда же относится все то, что получено или может быть получено им благодаря этой способности» [Богин, 2001, с. 65]. Субстанциальная сторона когнитивного понимания предполагает освоение целостности.
Всякое когнитивное понимание органически включает переживание. Субстанциальная сторона когнитивного понимания предполагает, что понимаемое переживается. Более того, «непереживаемое не понимается» [Pierce, 1960, р. 121].
Люди имеют разный опыт, разные «души» вообще, и «интенциональность – отношение субъекта, живущего в мире смыслов, к смыслу как объекту. Если же переживание не интенционально, а является лишь компонентом настроения, не направленного ни на что, то мы имеем не смысл, а лишь эмотивное состояние» [Pierce, 1960, p. 259–270].
Вообще, смысл и понимание выступают в единстве. Смысл служит в качестве «непременного момента человеческой мыследеятельности» [Богин, 2001, с. 13]. Смысл «схватывается» в отношении с миром, памятью и языком одновременно и представляет собой «важнейший предмет теории понимания» [Брудный, 1972, c. 6].
«Это – объект особого рода, присутствующий как бы везде и нигде. Во всяком случае, он не "находится" в тексте, как там находится типографская краска». Смысл текста – в «голове» читателя/интерпретатора, поскольку, по сути, текст как бы «предлагает» для интерпретатора «инструкции» по поводу того, как «строить» этот смысл. Процесс понимания текста представляет собой постоянное «набрасывание» смысла. Осмысляя интерпретируемую отдельную часть текста, читатель/интерпретатор «делает набросок смысла всего текста в целом. Но этот первый смысл проясняется в свою очередь лишь потому, что» интерпретатор «с самого начала читает текст, ожидая найти в нем тот или иной определенный смысл». Понимание содержания текста «заключается в разработке такого предварительного наброска, который, разумеется, подвергается постоянному пересмотру при дальнейшем углублении в смысл текста» [Гадамер, 1988, c. 318]. (В рамках нашего
