Именно о таком времени идет речь, когда говорится, что «времени нет без человека» [Хайдеггер, 1993, c. 78].
«Живя, жизне- и мыследействуя, человек живет в ситуациях этого жизнедействования и мыследействования, равно как и речедействования. При этом возникает необходимость осваивать эти ситуации» [Богин, 2001, с. 123], что предполагает процесс восстановления конфигурации многих связей и отношений в этих ситуациях. Восстановление связей и отношений между многими элементами ситуации/ситуаций (событий) непременно даст смысловую гармонию как понимание [Демьянков, 1983]. Это и будет «смысл-переживание, восходящий к проживанию времени, в котором и возникают все ситуации, которые надо прожить, пережить, восстановить или объяснить» [Хайдеггер, 1993, c. 78].
«Бытие есть присутствие, а время есть череда моментов этого присутствия, т. е. мера жизне- (а для кого-то и мысле-) деятельности». Для человека сущее непременно должно выступать как целое. Согласованность (= гармония), т. е. «экзистентный момент выхода в сущее» как целое, может «переживаться» и «чувствоваться» только потому, что «переживающий» человек, не имея никакого понятия о согласованности «в каждый такой момент уже допущен в сферу согласованности», которая раскрывает сущее как целое [Хайдеггер, 1993, c. 20]. В сознании процесс переживания сущего выступает как процесс переживания целого, т. е. как овладение (восстановление) всей связью вещей и всеми их отношениями во времени.
Вслед за Э. Гуссерлем М. Хайдеггер считает, что такой статус переживаемого обусловлен его «непосредственной понятностью». «Переживание же неизбежно потому, что время и бытие неразрывны, быть – это "проживать", а потому и "переживать". Бытие как присутствие определяется через время» [Хайдеггер, 1997а, c. 81]. «Бытие и время определяются взаимно, однако так: о бытии нельзя говорить как о временном, а о времени нельзя говорить как о сущем» [Хайдеггер, 1998, c. 82].
Сущее и время проявляются как неразрывно связанные стороны «любой ситуации». А «освоение ситуации» возможно только путем «ее проживания», как переживания, причем переживание, проявляясь в качестве многоаспектного процесса, предполагает «и переживание ситуации, и переживание сущего по частям, и переживание сущего как целого, и переживание убегающего времени, и переживание себя как переживающего, и переживание всех других актов сознания, и переживание смыслопостроения» [Велиев, 1979, c. 11–12]. Вместе с тем смыслы, выступая в качестве идеальных образований, «остаются неизменными независимо от того, существуют ли они в осознанности или бессознательности» [Велиев, 1979, c. 11–12].
Человеческая способность понимания не сводится только к сознанию, или только к рациональному. Известно, что процессы мыслительной работы, также, в частности, акты понимания, обычно не осознаются [Шалютин, 1967].
Вообще «осознание ощутимо для понимания лишь тогда, когда возникает непонимание. Когда же эта задача не стоит, именно участие интуитивности/неосознанности в процессе понимания делает коммуникативный акт понимания легким и естественным
