лес примерно на 30 % дешевле рыночной цены. Этот излишек, включающий в себя лесную ренту, фактически присваивается посредниками, которые никак не участвуют в процессе лесозаготовки и не владеют никакими ресурсами, т. е. не имеют никаких прав на присвоение ренты [Эйсмонт (и др.), 2002, с. 47].
Особый интерес представляет способ оценивания лесной ренты на основе данных лесных аукционов, использованный О. А. Эйсмонтом и др. С целью оценки лесной ренты в цитируемой работе проводится эконометрическое моделирование зависимости аукционной цены леса PA от следующих объясняющих переменных: типа леса (лиственный или хвойный) 𝑇𝑌ষব; объема хлыста Q ; расстояния вывозки d .
Вначале была оценена простая линейная спецификация описанной зависимости:
В результате была получена модель удовлетворительного качества (все параметры значимы на уровне 1 % и имеют ожидаемые знаки, коэффициент детерминации R2 = 0, 38 ). Вместе с тем было показано, что простое взвешивание указанной функции на объем проданной на корню древесины существенно улучшает объясняющую способность модели (R2 = 0, 93 ). На наш взгляд, применение невзвешенной функции нежелательно, поскольку, по всей видимости, в этом случае наблюдается гетероскедастичность в остатках в силу разнородности аукционов по объему.
Приведенная линейная спецификация обладает существенным недостатком – с ее помощью нельзя оценить издержки лесозаготовки. Для преодоления указанного недостатка О. А. Эйсмонт и др. предложили использовать нелинейную спецификацию, соответствующую модели (1.1):
Оценивание данного набора моделей показало, что рыночные цены леса в Новгородской области в 1999 г. примерно на 50 % превышали аукционные. Данный факт можно связать со специфической структурой рынка, на котором преобладала монопсония, и большим количеством посредников.
В качестве одного из факторов, определяющих лесную ренту, можно также использовать расчетную лесосеку, которая теоретически должна быть обратно пропорциональна фактической ренте. Тем не менее, в последние годы появился ряд исследований, доказывающих что вычисляемая в соответствии с российскими нормативами расчетная лесосека является чересчур смещенной и завышенной оценкой действительного объема леса, который можно вырубить на конкретной территории (в пределах лесхоза, региона или страны) без ущерба биоразнообразию и другим функциям леса [Ярошенко, 2014]. Методика вычисления расчетной лесосеки восходит к немецким нормативам лесопользования XIX в. и не учитывает исключительно актуальную для России проблему экономической доступности и продуктивности лесов. Так, например, в Красноярском крае существенная часть территории которого расположена в северных широтах, далеко не весь лес, формально существующий и подлежащий учету в расчетной лесосеке, пригоден к использованию и доступен с точки зрения вывозки. Еще более
