в чём дело?
– Скучаю по Рейчел.
Папина вечная оптимистичная улыбка исчезает. Он наклоняется и ласково заправляет мне за ухо выбившуюся прядь волос.
– Да, милая, я знаю, что ты очень скучаешь. Мне жаль, что мы с мамой во всей этой суматохе не подумали, как трудно тебе придётся. Ты ведь оказалась так далеко от любимой подруги.
Я начинаю быстро моргать, чтобы не заплакать. Это мой четвёртый день в Чикаго и первый школьный день. Мне надо произвести хорошее впечатление на одноклассников. Я не могу явиться к ним зарёванной.
– Ты можешь позвонить с моего телефона когда захочешь, – обнимает меня папа. – Позвони Рейчел. Думаю, она будет очень рада.
Я точно знаю, что она обрадуется. Но не хочу брать папин телефон. И вообще ненавижу одалживать чужой сотовый. Я не смогу спокойно поболтать с Рейчел, потому что папа будет ждать, пока я закончу разговор. Да и вообще мне нужен свой телефон. Как воздух. Тогда я смогу звонить, отправлять сообщения, электронные письма, ставить напоминалки…
– Милая, это очень хорошая школа. Тебе здесь наверняка понравится.
Я киваю и гляжу на группку малышей, которые мчатся к центральному входу с ланч-боксами в руках. Они визжат на бегу, словно маленькие сирены. Дома, в Форт-Майерсе, я не ходила в школу с детьми их возраста. У учеников средней школы было своё здание, в нём занимались с шестого по восьмой класс. А здесь все учатся вместе – от детсадовцев до восьмиклассников. Да уж…
Папа стучит по воображаемым часам на руке.
– Ладно, малыш, пора. А то мы что-то засиделись. Отправляйся на уроки, и пусть это будет твой самый лучший первый школьный день!
Папа отстёгивает мой ремень безопасности. Через окно я вижу девочку с синими прядями волос. Она останавливается рядом с нашей машиной и окидывает меня оценивающим взглядом. Синеволосая явно не впечатлилась, это по ней видно. Я вжимаюсь в сиденье и пристёгиваюсь обратно.
– Не могу…
– Ты всё можешь, Тесса. Ты же Вудвард. Ты сильная, ты красивая, ты…
Я машу на папу рукой, чтобы он перестал. Я благодарна ему за то, что он всегда старается меня поддержать. Но я просто новенькая. Таких новеньких приходит по два-три десятка каждый год.
Папино лицо смягчается.
– Послушай, я знаю, тебе нелегко. Я понимаю, как обязан вам с мамой и Джоном за то, что вы меня так поддержали. Играть с этим оркестром – моя давняя мечта. Как если бы мамины картины начали продавать в этих помпезных художественных галереях в самом центре. Так что ваша поддержка значит для меня очень и очень много, и я обещаю, что всё скоро наладится.
Я стискиваю зубы, чтобы не сказать папе, что я на самом деле думаю. Что его скрипка заманила нас в странный особняк с привидениями. Я тянусь к дверной ручке, бросив взгляд на заднее сиденье. Джон, кажется, спит, Рено, чуть наклонившись, сидит рядом.
– Пап, не разрешай ему брать с собой в детский сад Рено. Над ним будут смеяться.
Папа
