Рядом оказался второй пассажир, и его тоже пришлось сбросить в траву.
– Теперь идти пешком не придется, а заодно можно спрятаться, – улыбнулся Кэссиен. – Давайте, рассаживайтесь, дальше поедем с комфортом.
Два шайра со связанными их же ремнями запястьями и кляпами во ртах только грустно наблюдали, сидя на краю дороги, как товар сбросили на утрамбованную землю, а их транспорт скрылся за поворотом.
Между ветвей деревьев пробились первые солнечные лучи этого дня, согревая своим теплом воздух и высушивая росу на траве.
***
Бри пришла в себя только через пару часов, словно очнулась ото сна, хотя и сном ее состояние было назвать сложно. Скорее, какая-то болезненная дрема. Но сейчас ей стало лучше, и девушка понимала, что едва не отправила себя на тот свет ягодами тэльфии. Хорошо, что таггир смог ей помочь, вовремя сообразил, что делать в этой ситуации.
Стыдно-то как! Еще бы не думать о том, что произошло между ними ночью.
Теперь, в свете дня, она смогла рассмотреть его лицо. Блики солнца играли на хорошо очерченных, высоко поднятых скулах. Губы едва заметно улыбались, когда он смотрел вдаль, нахмурившись от ярких лучей. При этом освещении его глаза напоминали весеннюю зелень. Меж бровей собрались складочки, но скорее, потому, что он много времени проводил на открытом воздухе, под палящим солнцем, тренировался или сражался на арене. Его идеальный профиль наводил на мысли, что этот боец вовсе не отсюда, такие прямые носы у северян, коих Бри видела не так уж много. Крылья носа широко раскрывались, будто мужчина тоже принимал в себя этот воздух свободы.
Она вдруг поняла, что для него эта свобода означает не меньше, чем для нее самой. Они ведь тоже сбежали, подвергая себя риску. И произошло это вовсе не из-за нее. Просто таггир решил помочь ей, не оставлять на забаву толпе кровожадных зрителей арены из-за мести императора.
Взгляд девушки бегло прошелся по остальным участникам побега – таким разным, но объединенным единственной целью. Она снова уставилась на Росомаху, не понимая, чем так привлекает ее этот мужской экземпляр. Она даже не злилась на себя, что отдалась ему прошлой ночью, хоть и выхода другого не было. Будь на его месте кто-то другой, ей бы хотелось просто покончить с собой. Но этот таггир ничем не показывал, что его вообще волнует их вынужденный контакт. Возможно, остальные ничего и не знают. Он относился к ней как к ребенку, которому требовалась помощь. Именно так она себя в этот момент и почувствовала – брошенной на произвол судьбы девочкой, которую спасают бежавшие из неволи сильные мужчины.
Словно ощутив ее внимание, Росомаха повернулся, пристально глядя ей в глаза. Она даже засмущалась от его взгляда, натягивая на себя ткань, которой прежде были затянуты мешки шайра. Это же надо, он ее даже накрыл, чтобы она не получила солнечных ожогов по пути.
– Ты как? – спросил он с заботой в голосе, хотя и старался делать это непринужденно.
– Нормально. Мне нужно… выйти.
– Сейчас нельзя.
