об этом?
– Не хочу я никакого ресторана и видеть никого не хочу. К чертям собачьим её, эту шумиху парадную. Стар я уже для этого.
– Тем лучше, давай отметим тихо, по-семейному. Накроем хороший стол на даче. Ты же сто лет за город не выезжал. Никого чужих. Только родственники. Организацию и подготовку беру на себя. Как тебе моя идея? Ну что ты, как бирюк, сидишь тут в четырёх стенах?
Дед задумчиво пожевал губами, не спеша соглашаться, и, наконец, кивнул:
– Юбилей так юбилей. Три четверти века – всё-таки не шутка. Ты права, Елена, надо отметить.
– Вот и славно, – поднялась я со стула. – День рождения твой через месяц – у меня ещё будет время всё подготовить. Расходы беру на себя.
Мне показалось, что от моей последней фразы, лицо Деда просветлело. Старый жмот!
Я сделала пару шагов к двери, а потом повернулась и бодро– весёлым голосом произнесла:
– Да, кстати, я тут пока тебя ждала, случайно увидела на твоём столе черновик завещания. Ты что же это, помирать собрался? Что за мрачное настроение накануне славного юбилея?
– Мне тут намедни звонок уже был с того света, еле откачали. Вот, решил дела свои привести в порядок. Кто знает, сколько ещё протяну.
– Не говори так. Ты у нас крепкий дуб, армейской закалки. Мы тебе ещё столетний юбилей справим.
Выдержав паузу, я осторожно спросила:
– Ну и кого в наследники свои запишешь, если не секрет?
Дед снова прищурился. Взгляд его, мгновенно ставший пытливым, почти скрылся за черепашьими веками:
– Да вот, Елена, решил: тебя. Отпишу, думаю, всё внучке, Андрюшке ничего не оставлю потому как шалопай он. Шалопай и дурак. На днях нотариус должен прийти. Решил я не тянуть с таким важным документом. Всё оформлю как положено, и спокойнее себя буду чувствовать.
Стараясь сдержать поднявшуюся внутри радостную волну, я произнесла как можно равнодушнее:
– Ладно, Дед, всё равно это твоя воля. Как решишь, так и будет. Ты, главное, не болей. Я на днях опять забегу.
На толстом ковре, устилающем пол, почти не было слышно моих шагов, поэтому, когда я распахнула дверь кабинета, с той стороны от неё едва успела отскочить медсестра Лида. Подслушивала, гадюка. Да, непростая девочка. Надо обратить на неё внимание.
Глава 4
Телеграмму принесли за неделю до юбилея. Дверь почтальону открыла я. Теперь я часто бывала у Деда.
– Виноградов Андрей Викторович здесь проживает? – устало спросила пожилая женщина в берете. – Телеграмма ему.
– А его сейчас нет. – Андрюшка по-прежнему очень редко показывался дома, где-то шляясь до глубокой ночи. – Я его сестра. Могу за него расписаться?
– Ну не нести же мне телеграмму обратно. Срочная всё-таки, да еще и международная. Расписывайтесь вот здесь, – женщина ткнула пальцем в бланк. – И
