вушка…
The dead are rolling over
Залитый сном угол хижины снаружи. Рассвет прячется где-то в страхе востока. Эмма любуется представлением звёзд, летним театром небесной ночи…
The sun has set; all darkens
Зловещая хижина как будто дышит. «Мы созданы, чтобы всё завершить…»
Прощальные порывы ветра скользят по головам деревьев…
Tear me from myself
– Пап, можно мы с Эмкой пойдём играть в лес? Ну туда, за Чёрную Черту?
– Нет, сынок! Нечего вам там делать… Это Чёртова Черта… Это место _ проклято…
– Эмка, пошли спросим у твоих родителей…
What's my release?
What sets me free?
И вот она всё-таки здесь. Она пришла забрать его…
– Кого? У кого? – Режиссёр непонимающе пялится на сценариста, который спит в кресле. Дверь в помещение тускло открывается, на пороге стоит Туманная Тьма. Она невидимо оглядывает комнату и разочарованно говорит «Никого».
И с силой закрывает дверь…
Do you pull me up just to push me down again?
Сегодня ночью в нашем лесу никакого света. А хижина, говорят, живая… только «слеплена» из мёртвых людей…
– От этого могут возникнуть плохие страшные проблемы!
Как в центре «глаза бури», Хижина Дьявола обнесена частоколом чёрной чащи.
Идти туда одной, а хоть всем миром (сказал ей Старейший), что выстрелить собой в объятья мертвеца на дне его могилы.
«Эмма, ты не доберёшься даже до конца опушки, Эмма, ты не поступишь так с собою, Эмма, оттуда не возвращаются, Эмма…»
Dig bury me underneath
Everything that I was you ain't fuckin' changing me
Gums bleeding
Твои пальцы похолодели, красавица… Забытая в детстве боязнь темноты ядовито обнимает за плечи… Твоё девичье сердце бьётся осколками стёкол в такую Чёрную Полночь, когда твоя рука хватает ампутированную руку двери…
Хищная Хижина Смерти (но в восхищеньи перед Эммой).
Let me help you tie the rope around your neck
Дверь нараспашку, как чёрная луна…
Let me help to chain the weights onto your legs
Первый шаг в пустоту…
Let me help you hold the glock against your head
Темнота манит… Молчаливо-мёртвый магнит…
Dead man dangling from a tight rope
Если бы страх можно было вкалывать, точно наркотик, Эмма непременно умерла б от передозировки.
Хижина внутри – глубокая могила. Эмма в эпицентре сумрачного взрыва.
И слышен лишь удар закрытой двери.
В густом тумане тишины…
Теперь Каждый Выстрел Пульса Эммы Словно Пуля В Сердце…
Девушка как будто смотрит на себя со стороны: через черноту черепной коробки пробивается Взрыв ¤ Кровь ¤ Взрыв ¤ Кровь ¤
Вот в этот-то момент она и понимает, что действительно смотрит на себя: парой метров левее тьму режет вспышка, оставляя шрам.
Хижину проглатывает свет, тяжёлый, как лёгкое покойника, полное колодезной воды. Испуганный взгляд Эммы двойной спиралью переплетается с собой.
Заброшенной ночью в Хижине Смерти на опушке мёртвого леса за запретной Чертой, возможно, единственная лучшая девушка в Мире Живых пришла за Ним, а встретила себя.
– Смотри сюда, она одета просто:
На Эмме старое платье охотницы за демонами (когда нужно превращающееся в плащ), изящные кожаные сапожки, незаменимые в походах на тот свет, и (чтоб туго скрыть девичью грудь) футболка с фотографией картины Мунка «Крик», видневшаяся из V-образного разреза декольте.
Падший подол бесконечно кончается вороньими перьями – отличительный признак потомственного экзорциста.
На среднем пальце правой руки кольцо–калейдоскоп…………
Две капли летнего дождя – её осенние серёжки,,
На шее лунный медальон●
Эмма… Тёмная блондинка, прекрасная, как головная боль диктатора.
– Да, дальше! – орёт режиссёр, одевая на ходу халат уборщика. Он хватает швабру и начинает торопливо подметать опустевшую площадку сцены номер 0.
Кем бы ты ни был: мальчиком или девочкой. Мужчиной или женщиной…
Ты просто проснёшься и увидишь эти страшные ночные сети на окнах.
Ты
