сотни тысяч, если не миллионы, граждане запрудили не только саму Дворцовую, но, кажется, и весь исторический центр города.
Приложение в перстне-разумнике с утра спрогнозировало понижение температуры до минус пяти, но никому не было холодно – дворцовый комендант ещё накануне включил подогрев площади и прилегающих к ней магистралей. Не зря же, в конце концов, столичные власти потратили целое состояние на уличную отопительную систему и перекладывание брусчатки! Новинка уже не раз пригодилась. Петербуржцы обожали массовые мероприятия с участием членов императорской семьи. В отличие от самих членов императорской семьи. Однако не позвать верноподданных на свадьбу было бы невежливо.
Цоканье копыт по тёплой мостовой прекратилось. Кирин и его златогривый товарищ привезли хозяев к Регистрационной дуге, установленной на особом постаменте возле Александровской колонны. Рядом с Дугой на старинных ореховых стульях из дворца сидели ближайшие родственники жениха и невесты: Император Всероссийский Николай Третий – интеллигентный мужчина сорока восьми лет с усталыми глазами; его отец Константин Алексеевич, отрёкшийся от престола ради простой жизни виноградаря; Мадлен – супруга Константина и мать императора, высокая статная дама шведских королевских кровей, с удовольствием переехавшая когда-то из Зимнего дворца в скромный домик у Чёрного моря; и Артур, старший брат жениха и прямой наследник британского трона, со своей улыбчивой женой Элизабет.
Начиналась основная часть церемонии.
– Друзья-друзья-друзья, – затарахтел подбежавший сзади Ангел. Его розовощёкое личико наверняка будет выглядывать с каждой свадебной фотографии. – Сейчас свершится то самое таинство, ради которого мы все сегодня здесь и собрались. Перед нами Женительная арка…
– Регистрационная дуга, – поправила его великая княжна.
– …пардон, Женительная дуга, которая в двадцать первом веке успешно выполняет функции священника и делопроизводителя. Матримониальный процесс, друзьяшки мои милые, стал теперь на редкость неромантичным! – болтал Ангел, пока Генри спрыгивал с золотого жеребца и протягивал руку Екатерине. Принцесса, научившаяся держать поводья раньше, чем суповую ложку, легко выпорхнула из седла. – Нет больше никаких клятв, "в горе и в радости", нет венчальных свеч и собственно венцов, нет звона колоколов…
Екатерине не хотелось именно сейчас затевать с Ангелом спор на тему того, что Россия целый век шла к тому, чтобы стать светским, а не церковным государством, и Регистрационная дуга – это вишенка на торте свободы вероисповедания; поэтому она просто сказала, повернувшись к Генри:
– Мой перстень включен и полностью заряжен.
– Мой тоже. – Генри снова ей подмигнул. – Приступим?
И нажал большую красную кнопку на дисплее, вмонтированным в одну из стоек Дуги.
Гаджет высотой в два с лишним метра напоминал по своей форме то
