применяемым к любым сообществам. Словосочетания чёрная раса, красная раса звучат ныне привычно, но, по сути, аналогичны чёрному снегу, красному молоку. Так же и со словами «держава» и «государство». Для державы (от «держать» самим) на первом месте стоит народ, а для государства – экономика. Державу может возглавлять только человек родной по происхождению, государство – кто угодно. Поэтому и народ всегда готов добровольно лечь костьми за державу, за Родину, а за государство – по принуждению.
Можно предположить, что когда наука доберётся до генетической памяти, человечество, при наличии доброй воли, сможет почистить негатив, образовавшийся в результате разрушительных тенденций. Хотя, скорее всего, будет… «как всегда», если командовать процессом продолжат силы Пекла.
Все знают, что словом можно приласкать, взбодрить, вознести Дух человеческий на небывалую высоту, а можно обидеть, втоптать в грязь. Бывает и так, когда нет слов. В такой ситуации наступает растерянность, и будто появляется безвоздушное пространство, теряется взаимосвязь со средой обитания, возникает одновременно и отчуждённость, и зависимость от тех, кто владеет ситуацией. Наиболее заметно это в общении с людьми, говорящими на другом языке.
Как-то в ГДР (доперестроечная аббревиатура), меня, гражданского человека, солдаты срочной службы из советской комендатуры Карл-Маркс-Штадта (сейчас он переименован) попросили купить спирт. Не откладывая просьбы в долгий ящик, я направился в магазин. Продавщица прекрасно поняла моё, наверняка, корявое «geben Sie mir, bitte, ein Flasch (дайте мне, пожалуйста, бутылку)…»; однако с содержимым бутылки вышло затруднение. Слово «спирт» явно не было ей знакомо, но и в моём лексиконе отсутствовало его звучание по-немецки. Она вопрошала что-то на своём языке, поочерёдно указывая на сверкающие витринные ряды, но я отрицательно качал головой, не видя знакомой этикетки. Не ведомы были продавцу и латинские слова «спирит ректификат». Когда стала очевидна тщетность попыток приобрести спирт, я упростил задачу и попросил пшеничной водки. Но сердобольная фрау вошла в раж и, видимо, сосредоточившись на слове «спирт», забыла о слове Flasch. А может, хотела развеселить столпившихся у прилавка соотечественников. Она хлопнула себя по лбу, исчезла в подсобке и через полминуты появилась с огромным куском солёного сала, которое зовётся по-немецки Schpik. Хоть и не очень похоже на спирт, но вполне созвучно. Мы все вместе посмеялись, хотя за моим смехом скрывалась растерянность и чувство неловкости за неумение объясниться.
Наше современное мировосприятие очень напоминает этот случай: созданы мы на одном принципе, а прислушиваемся к другому, то есть информативно мы разбалансированы и не соответствуем той основе, на которой скроены наши и Плоть, и Душа, а особенно Дух и Совесть. Мы слушаем, но с трудом понимаем исковерканный язык.
Современное бытовое слово, как инструмент
