ковер землистого цвета.
Гурни заинтересованно улыбнулся.
– А зачем ты дергала ручку?
– Пару раз она отрывалась, как только я за нее бралась.
– Ты хочешь сказать, ее кто-то специально откручивал?
– Вот именно, специально откручивал. Дважды. В первый раз полиция посмотрела, но ничего делать не стала – сочла, что это чей-то розыгрыш. Во второй раз даже не потрудились приехать. Копа на телефоне это, кажется, рассмешило.
– Не вижу ничего смешного.
– Спасибо.
– Я уже спрашивал, но…
– Да, уверена. Я уверена, что это Робби. И нет, доказательств у меня нет. Но кто еще мог это сделать?
Зазвенел дверной звонок – затейливым, мелодичным перезвоном.
– Боже. Это мамина затея. Она подарила, когда я переехала. Тут была обычная дребезжалка, Конни его ненавидела. Минутку. – Она пошла открывать.
Вскоре она вернулась с большой пиццей и двумя банками диетической колы.
– Вовремя привезли. Я заказала пиццу по телефону, пока мы ехали. Подумала, надо будет перекусить. Пицца вас устроит?
– Спасибо, вполне.
Она положила коробку на журнальный столик, открыла ее и пододвинула одно из кресел. Гурни сел на софу.
Когда они съели по куску и запили колой, Ким сказала:
– Ну вот. С чего начнем?
– Ты собираешься интервьюировать семьи убитых. Полагаю, первым делом ты как-то решила, какие убийства выбрать?
– Да, – она внимательно смотрела на него.
– В убийствах недостатка нет. Даже если бы ты ограничилась только штатом Нью-Йорк и только одним годом, выбирать пришлось бы из сотен дел.
– Да.
Он подался вперед.
– Ну так расскажи, как выбирала. По каким критериям?
– Критерии менялись. Сначала я хотела взять разные типы жертв, разные типы убийств, разные семьи, с разными расовыми и этническими корнями, дела разной давности. Показать весь спектр. Но доктор Уилсон все время говорил мне: “Проще! Проще!” Советовал сократить выборку, найти зацепку, чтобы зрителю было легче воспринимать. “Чем уже фокус, тем яснее мысль”. Раз десять я это от него слышала, и наконец до меня дошло. Все начало складываться, вставать на свои места. А потом: “Есть! Эврика! Вот про что я буду снимать!”
Странно, но ее энтузиазм тронул Гурни.
– Так каковы критерии отбора в итоге?
– Все как советовал доктор Уилсон. Я сокращала выборку, сужала фокус. Искала зацепку. Когда я стала думать в таком ключе, ответ возник сам собой. Я поняла, что могу сделать весь проект про жертв одного только Доброго Пастыря.
– Это который отстреливал водителей “мерседесов” лет восемь-девять тому назад?
– Десять. Ровно десять. Все убийства совершены весной двухтысячного года.
