атака. Соседи, наверное, уже утонули в собственной слюне. – Лена сделал глубокий глоток.
– Не очень лестное сравнение, – улыбнулась Евгения Анатольевна.
Мать поставила на стол тарелку с изображением мультяшного медвежонка, играющего с ёжиком в мяч. Это была любимая тарелочка маленькой Лены. Удивительным образом блюдо пережило многочисленные переезды семьи, и не только сохранилось в целости, но и выглядело, как новенькое. Два поджаристых куриных крылышка и подрумяненная картошка дымились волнистыми сизыми струйками.
– Ну, как дела? Какие новости? – поинтересовался Аркадий Викторович, как только тарелочка опустела.
– Плохие новости. Нашли Лебедеву.
– Раз ты говоришь плохие, то это может означать только одно…
– Да, папа, ты правильно понял.
– Ох, – Евгения Анатольевна всплеснула руками и медленно опустилась на стул. – Её убили?
– Не только. Изнасиловали и изуродовали.
– Какой ужас! Но кто? Вы уже нашли убийцу?
– Лебедеву нашли всего три часа назад в болоте. Убийцы рядом не было, – горько пошутила Лена.
– Но ведь бывает, что по горячим следам находят в течение нескольких часов.
– Бывает. Только какие тут горячие следы, если с момента исчезновения прошло почти три дня.
– А предположения какие-нибудь есть? – не унималась Евгения Анатольевна.
– Не знаю. Я сегодня утром была в театре, разговаривала с режиссёром Жюлькявичусом. У меня были подозрения, что исчезновение балерины может быть связано с театральной жизнью, с постановкой. Но теперь понимаю, что это больше похоже на действия маньяка.
– А может какой-нибудь свихнувшийся поклонник Лебедевой? – предположил Аркадий Викторович.
– А что? Вполне. Такие случаи известны, – поддержала мужа Евгения Анатольевна.
– Может, конечно. Если учесть, что Лебедева была изнасилована… и изуродованное лицо… да, версия хорошая. Берём в разработку, – снова заулыбалась Лена. – Мам, а ты хорошо знаешь, этого режиссёра Жюлькявичуса?
– Лично не знакома, но наслышана, конечно. А что с ним не так?
– Что-то не так, а вот что не пойму. Не понравился он мне, какой-то склизкий, что ли.
– Ну гении редко бывают хорошими людьми, надо заметить.
– А он гений? – засомневалась Лена.
– Несомненно. И это не только мнение критиков. Я смотрела практически все его постановки, это всегда ярко, неожиданно, виртуозно.
– А зачем надо менять классическую постановку, разве она плоха сама по себе?
– Это не из категории – хорошо-плохо. Это новое видение. Я думаю, ты зря на него взъелась. Он не убийца, это точно. Лебедева его муза. Зачем ему её убивать?
– Да я ни то чтобы его подозреваю… просто он какой-то сам по себе подозрительный. Вот фамилия у него прибалтийская, а на прибалта он не похож, и говорит без акцента. И фигура у него какая-то… не для балетного режиссёра. Слишком грузен,
