не имея достаточно сил, чтобы тащить за собой!»
Какое чистое, пронзительное утро!
Готовит день кошерную еду.
Ещё не ведая сакрального маршрута,
Тебя куда-то я уже веду.
Преодолев прохожих укоризны,
Запретных знаков дремлющую рать,
Два новичка одной прекрасной жизни,
Не думают сегодня умирать.
Сжимаю кисть твою почти до хруста —
Утраты ли предчувствием томим.
Как говорил когда-то Заратустра:
«Не требуй счастья, следуя за ним…»
………………………………………………………
Захлопнулась волшебная шкатулка,
Не стало нас в преддверии зимы.
Пожухнув, небосвода штукатурка,
Осыпалась на долы и холмы.
Ты умираешь день за днём в Париже,
Я променял Самару на Нью-Йорк.
Теперь у нас – у каждого по жизни,
Но в стороне, как будто, от неё.
Возврата нет к дурманящему маю,
Любви не сбыться на моём веку.
Я кисть другую истово сжимаю,
Но увлекая, больше не влеку.
Триединство
Когда души моей движение
Стремится к полному нулю,
Я отхожу в распоряжение
К тому, которого молю.
Сначала каптером над крышами,
Потом всё выше и смелей,
Как это странно: быть возвышенным
И находиться на земле.
Когда наступит Воскресение?
В субботу, пятницу, четверг…
Растянут миг разъединения
Для единения навек!
Прощальный листопад
Обрывки лета под ногами
Невразумительно шуршат.
Осенний парк в прощальной гамме —
Опустошённая душа.
И ветерок листву листая,
По кронам медленно бредёт,
И тень вечерняя густая
Его к земле остывшей гнёт.
Среди ветвей витиевато
Сквозь обреченный листопад
Скользит последний луч заката
И жизнь ступает наугад.
«Блистает день в лазури…»
Блистает день в лазури,
Весна цветёт сиренью,
Меня к благоразумью
Зовёт, но не к смиренью.
Как будто в небо пальцем
Живу, отринув страхи,
Примеривая панцирь
Гигантской черепахи.
Скрываю мягкотелость
За плотной роговицей,
А быть другим хотелось
И тайной поделиться.
Про мир бескрайне плоский
Лилово-бирюзовый,
Где счастья отголоски
Мне слышатся как зовы.
Не по себе
Вот часть меня уже в парилке,
Другая – нежится в седле.
Я попытался жить по Рильке,
А получилось по Рабле.
И был избыточно серьёзен
Мой поэтический запал.
Я
