македонянку я тебе подберу, хочешь даже из Линкестидов.
Она смотрела и выжидала, а он знал, что сможет выйти из этого разговора, только показав, как ее любит, и вспомнил что надо делать.
– Мама, я тебе подарок привез, – сказал он уходя, и вспомнив о шелке, купленном в Афинах, залез в ларь, достал сверток, и показал его матери.
– Это тебе, – прошептал он протягивая подарок, и мама была очень рада, и тепло поцеловала сына, а сын сделав вид что сейчас очень занят, поспешно удалился.
В Македонии шла подготовка к масштабной войне, заготавливали оружие, особенно стрелы для критский стрелков, запасы мечей и копий для рядовых воинов, ковали латы, шили льнотораксы, ковали шлемы. Необходимо было множество вещей, нужных для войны и дя них устраивали склады, и для продовольствия в Амфиполе, в том числе запасли зерна на три года.
И тут Филипп не обманул ожиданий Олимпиады- собрался заключить брачный союз с Клеопатрой, дочерью Аттала. Девушка была прекрасна, так что легко покорила сердце преданного любителя женской красы. Перед свадьбой Александр с друзьями старался не бывать во дворце, находя себе самые разные дела, лишь бы не выслушивать причитания горячо любимой матери. Скоро настал день свадьбы, и конечно, царевич должен был присутствовать на бракосочетании. Толкаться у храма он не хотел, поэтому он и его друзья, кого пригласили, ожидале в зале где готовили угощение, ложи были расставлены, потолок и стены украшали гирлянды цветов. Вот и пришли и молодожены, а за ними Аттал и его родня, а также все полководцы Филиппа. Александр с тоской вспоминал симпозий у Таис, где он чувствовал себя счастливым, а здесь его ждали только страдания, и он ожидал потом исшушающие причитания матери, которые он не мог смягчить.
– Видишь, – сказал Гефестион, – не все так плохо. Собрались приличные люди, подают прекрасную пищу, – и он положил царевичу мясо козленка, тушеного в молоке. Александр попробовал, и его настроение стало понемногу улучшаться. Потом они распробовали фаршированного зайца, ягнятину с специями, так что повар был просто великолепен, и сделал бы честь и коринфянам. Царевич уже смотрел на торжество другими глазами, и конечно понимал отца, но он и любил мать. Пили тонкие вина с Родоса и Крита. Потом слуги принесли персидские сладости, и юноши совсем повеселели, и перестали думать о плохом.
Рядом был его друг Гефестион, что немного облегчало его муки. Вот и продолжался пир, царевич слышал восклицания во здравие, сам произнес то-то, тут же забытое, и в забытьи потягивал вино из чаши, разговаривая с Гефестионом о Афинах. Вдруг, как во сне он услышал тост Аттала:
– Надеюсь, этот брак принесет Македонии истинного наследника, -проговорил Аттал нетвердым голосом,
– Замолчи, – его тут же прервал вскочивший с ложа Филипп.
Александр, услышав слова дяди невесты, буквально вбитые в его мозг.
– А я
