успею выяснить…
Он проводил их до двери, погруженный в свои мысли. В последний момент, когда Лис с Муромцем уже шагнули за порог, Тарасов окликнул Соню:
– Куда вы сейчас?
– Домой, к бабушке.
– Вам нельзя домой. Ни тебе, никому из вас.
– Почему? – растерялась Соня.
– Они не были готовы к вашему появлению, но много ли времени нужно, чтобы выяснить, кто вы и где живете?
– Так что, нам опять бежать? – с упавшим сердцем уточнила Соня.
Вопрос был риторическим. Тарасов закрыл за ними дверь, и Соня вновь ощутила себя вычеркнутой из привычной жизни.
– Не переживай, – сестра тронула ее за плечо. – Вместе мы со всем справимся!
Они нагнали Лиса с Муромцем и вошли в лифт.
– Что он тебе сказал? – Лис с тревогой взглянул на Соню. – На тебе лица нет.
– Он сказал, что у меня опять нет дома…
За окном уже стемнело. Бабушка Сони приготовила ужин и с тревогой выглянула в окно.
– Задерживаются что-то…
Настойчиво и резко прозвучал звонок в дверь, и она заторопилась открывать. На пороге стояла соседка Кузьминична.
– Котлеты жаришь? – Она жадно втянула носом, но в ту же секунду опомнилась и скривилась: – В нашем возрасте мясо есть вредно! Вот овощи…
По пути на кухню Муза Кузьминична сунула любопытный нос в комнаты.
– А внучки твои где?
– Задерживаются, – вздохнула бабушка.
– Приятели какие-то мутные у них, – неодобрительно покачала седым пучком Кузьминична. – Во сне все ворочались, стонали… А как проснулись, сразу из дома засобирались. Я их даже толком расспросить не успела. Они сегодня ночевать будут или как? – сварливо спросила она, и только бабушка Сони, хорошо изучившая соседку, заметила в глазах Кузьминичны жадное любопытство. Соседке не терпелось разузнать всю подноготную гостивших у нее мальчишек, и по возвращении их явно ожидал допрос с пристрастием.
– Не знаю, – пожала плечами бабушка. – Насколько я поняла, идти им некуда.
– Беспризорники, значит? Не зря я серебро попрятала!
– Ой, да какое у тебя, Муза, серебро! Меня-то не обманывай!
– Какое-никакое, – обиделась соседка, – а серебряная ложечка имеется! Вот я ее из серванта и переложила в укромное место.
– Это в какое же?
Муза нахмурилась, отчего все складки на лбу сосборились, как у шарпея.
– Опять забыла? – пряча улыбку, спросила бабушка. Забывчивость Кузьминичны уже вошла в привычку. И дня не проходило, чтобы соседка не теряла какую-нибудь пустячную вещь, которая одновременно с пропажей приобретала колоссальную значимость и историческую ценность. Муза не успокаивалась, пока не переворачивала весь дом вверх дном, а пропажа потом находилась на самом видном месте.
– Пойду проверю! – заторопилась на выход соседка.
Выйдя из
