Хотя плодами ее не воспользуюсь, потому что обречен на смерть, – сказал он ему и, казалось, услышал в ответ:
– Видишь, как все просто. Нужно всего лишь не бояться.
Илия рассмеялся, оттого что наделил бессловесную тварь даром речи. Этой забавной игре научился он у женщины, которая пекла хлеб. Он решил продолжить: задавать вопросы и самому себе отвечать на них, наподобие всезнающего мудреца.
Но ворон взлетел. Илия же по-прежнему ждал прихода воинов, потому что семи смертям не бывать. Довольно будет и одной.
День минул, и ничего не произошло. Неужели забыли, что злейший враг Ваала – еще жив? Почему Иезавель, которая наверняка знает, где он, не преследует его?
«Потому что я видел ее глаза и понял, что она мудра. Если я умру, то стану мучеником за Господа. А если меня будут считать всего лишь беглецом, то прослыву трусом, не верящим в собственные слова».
Именно таков и был замысел царицы.
Незадолго до того как стемнело, ворон – может быть, тот самый? – опустился на то же место, где сидел утром, и выронил – не нарочно – кусочек мяса, который держал в клюве.
Илия счел это чудом. Он кинулся к дереву, схватил мясо и съел его. Он не знал и не хотел знать, откуда оно взялось, – ему просто хотелось немного утолить голод.
Но ворона не спугнуло его резкое движение.
«Он знает, что я умру с голоду, – подумал Илия. – Он кормит свою добычу, чтобы потом устроить себе настоящее пиршество».
Иезавель тоже подкармливает веру в Ваала историей о бегстве Илии.
И так вот некоторое время провели они – человек и ворон, – разглядывая друг друга. Илия вспомнил свою утреннюю игру.
– Знаешь, мне хочется поговорить с тобой, ворон. Сегодня утром я подумал, что и души нуждаются в пище. Если моя душа еще не умерла с голоду, значит, ей есть еще что сказать.
Ворон был неподвижен.
– А если так, я должен выслушать ее. Потому что больше мне говорить не с кем.
Илия представил, что он – ворон, и как бы от его лица спросил:
– Чего ждет от тебя Господь?
– Ждет, что я стану пророком.
– Так говорят священники. Но это вовсе не значит, что именно этого желает Бог.
– Нет, именно этого. Не зря же появился у меня в мастерской ангел. Не зря он велел мне пойти к Ахаву. Не зря слышались мне в детстве голоса…
– …которые каждый слышит в детстве, – перебил ворон.
– Но не каждый видел ангела.
На этот раз ворон не ответил. Но спустя небольшое время птица – а верней сказать, собственная душа Илии, грезившего наяву от зноя и одиночества, какие бывают только в пустыне, – нарушила молчание.
– Помнишь ту женщину, что пекла хлеб? – спросил он себя.
Еще бы не помнить. Она попросила его изготовить несколько деревянных подносов. А дожидаясь, покуда Илия выполнит заказ, сказала, что, выпекая хлеб,
