слова. Я думаю, это потому, что отец действительно ее любил. Он не приводил в дом никаких других женщин, и я даже не знаю, были ли они. Хотя он был молодым красивым мужчиной, достаточно обеспеченным, без вредных привычек. Удивительно, что его никто не «заарканил». Хотя, может, это потому что в десять лет он спросил у меня, не хотелось бы мне иметь «маму». Женщину, которая обо мне бы заботилась, помогала. Но я настолько любила отца этой детской эгоистичной любовью, что мне совсем не хотелось делить его с кем-то еще. Поэтому я покачала головой и сказала, что не хочу никаких других женщин дома. Отец тогда грустно улыбнулся и согласно кивнул.
Не знаю, может, у него тогда была какая-нибудь «подруга», с которой он встречался, но он не переступил через мое желание. Теперь я понимаю, что была эгоисткой, и что нужно было думать не только о себе, но тогда, в десять лет, я не думала ни о ком, кроме себя самой.
Когда мне исполнилось шестнадцать, бабушка окончательно переехала в деревню, с котом и двумя собаками. Она с детства научила меня всему, что должна уметь женщина – готовить, убирать, стирать, гладить и прочим «женским штукам». А папа научил тому, что умеют мужчины. Мы с ним каждое лето проводили все выходные на даче, облагораживая бабушкин дом. Так что в семнадцать я была настоящим «универсальным солдатом».
Поэтому, когда отец принес мне пересоленный бульон с недоваренной куриной ногой, я долго смеялась, сбиваясь на кашель.
Было решено «вызвать» из деревни бабушку. Мы планировали на сам Новый Год поехать к ней, но моя болезнь нарушила все планы.
– Милая, Веня звонил, сказал скоро придет, – папа осторожно поправил одеяло и привычным движением прикоснулся губами ко лбу, проверяя температуру, – у тебя снова жар.
– Я выпила таблетки, скоро должно отпустить, – прохрипела я.
– Хочешь, я скажу твоему жениху, чтобы пришел завтра? – улыбаясь, спросил отец.
– Папа, – я с укором посмотрела на него.
– Другу, – он поднял ладони вверх, смеясь, – твоему другу.
– Да нет, только дай ему маску, чтоб не заразился, – ответила я, громко шмыгая носом.
– Как скажешь, милая, – он подошел к окну и открыл форточку, – я сделаю тебе чай с лимоном. Пусть пока проветрится.
– Спасибо, пап.
Веня пришел через час. Красный с мороза, он натянул на лицо маску так, что было видно только светлые глаза, сверкающие каким-то восторгом.
– Ты чего такой радостный? – спросила я с долей ревности. Я, значит, лежу болею, а он счастливый и здоровый чему-то сидит и радуется. Ладно, возможно, немного эгоизма я все же сохранила.
– Вечером с Настей в кино иду. Я думал, она, как всегда, со своими девчонками будет, а она, оказывается, одна собралась. Только со мной. В смысле, мы вдвоем.
– Значит, это полноценное свидание? – тихо спросила я.
– Наверное, – пожал он плечами, – я был бы не против.
