или поединок начинаются с того, что участники центрируют дух, отрешаются от мирской суеты и настраиваются на другой формат общения. И все проблемы и их негативная энергия должны остаться за порогом додзё (зала для занятий айкидо).
Ч.: Насколько я понимаю, центрирование тела и духа обязательно перед началом любого общения?
Совершенно верно!
Мне часто приходится готовить своих клиентов к переговорам или публичному выступлению, презентации. И всегда мы уделяем намного больше внимания не тому ЧТО говорить, а КАК это делать. Ведь даже самые правильные слова не смогут убедить, если оратор будет зажат, скован и неуверен в правоте своих слов или, наоборот, будет чрезмерно раздражен. В первом случае его (даже позитивная!) энергия просто не дойдет до других, а во втором негативная энергия, вылившись на присутствующих, заставит их противостоять невольной (или намеренной) агрессии оппонента. И только тот, кто способен дать другим большой заряд позитивной энергии, будет успешен и эффективен. Подробнее об этом мы еще поговорим позже, а пока предлагаю ознакомиться с одной притчей (в изложении Ошо).
Я слышал о Лин-чи, учителе дзен. Однажды он сидел в своей хижине, и кто-то пришел к нему. Тот человек был очень зол. Может быть, он поссорился со своей женой или со своим хозяином или произошло что-нибудь иное, но он был в гневе. Он в гневе распахнул дверь, в гневе сбросил свои туфли, затем вошел и очень уважительно и низко поклонился Лин-чи.
Лин-чи сказал:
– Прежде всего пойди и попроси прощения у двери и у туфель.
Человек, должно быть, очень странно посмотрел на Лин-чи. Там сидели другие люди, которые начали смеяться. Лин-чи сказал:
– Прекратите!
Потом он сказал этому человеку:
– Если не сделаешь этого, оставь меня. Я не буду иметь с тобой ничего общего.
Человек сказал:
– Это выглядит безумием – просить прощения у туфель и у двери.
Лин-чи сказал:
– Не было безумием, когда ты выражал гнев. Будет ли это безумием теперь? Все имеет сознание. Поэтому пойди, и если дверь не простит тебя, я не разрешу тебе войти.
Человек почувствовал себя неловко, но вынужден был пойти. Позднее он сам стал монахом и просветленным. Когда он стал просветленным, он рассказывал эту историю и говорил:
«Когда я стоял перед дверью и просил прощения, я чувствовал себя неловко, глупо. Но потом я подумал, что если Лин-чи говорит так, то в этом что-то должно быть. Я доверял Лин-чи, поэтому подумал, что хотя это и глупо, но делать надо. Вначале все, что я говорил двери, было лишь поверхностно, искусственно; но мало-помалу стало теплее. А Линчи ждал, он сказал, что будет наблюдать. Если дверь простит меня, только тогда я смогу войти; в противном случае я должен был стоять до тех пор, пока не удастся убедить дверь и туфли простить меня. Мало-помалу я разогрелся. Я забыл, что на меня смотрят многие люди. Я забыл о Лин-чи – и тогда это занятие стало искренним
