эру Бири, – законючил вдруг Морис. – Он не в настроении.
– А бывает иначе? – удивилась я. – Иди! Преград бояться – полисмагом не быть! Бири для вас как тренажер перед настоящими испытаниями, если с ним сладить сможете, то потом вообще не страшно будет. И бери четырех добровольцев с собой!
Студенты мужского пола дружно уставились на сокурсника. Их взгляды обещали муки ада, но Морису, кажется, было уже все равно. Он просто ткнул на самых здоровых ребят и, вздохнув, поплелся к выходу.
– Не поминайте лихом, – проговорил на прощание, проходя мимо меня.
– Все будет хорошо! – подбодрила я пятерых красавчиков в форме, двигающихся через мою прихожую словно на расстрел. Дверь за ними закрылась, и я тихо добавила: – Но это не точно…
– Сразу предупреждаю! – вдруг подал голос самый щуплый и по совместительству единственный оставшийся со мной в гостиной, парнишка. – Принуждать меня к физическому труду вы не имеете права.
“Тормис Кхарт, – вспомнила его имя я, – староста этой группы”.
– Смелый ты мой, – оскалившись начала медленно приближаться к студенту, тот попятился, при этом гордо задирая голову. – Права, значит, свои знаешь? А обязанности читал? О добровольном волонтерстве слышал?
– Так это помощь пенсионерам труда! – возмутился староста. – Вы здесь при чем?
– А в моей профессии год за десять идет, и я хорошо сохранилась. А ну, марш помогать Аде Грице! Чем быстрее закончим, тем быстрее сможешь выйти на свободу! Ой, ну, уйти в общежитие, то есть. Развелось лентяев на мою голову…
– А вы куда? – ошалело уточнил Кхарт, уже переступая порог спальни и оглядываясь на меня, шествующую мимо, к выходу из дома.
– В столовую! – сообщила с видом благодетельницы. – Добуду провиант на всех. Вернусь – будем отмечать мой переезд в ваш колледж. Праздник такой! Я же вижу. вы счастливы.
У старосты группы нервно дернулся уголок губ. Я улыбнулась ему, подмигнула и вышла, напевая прилипчивый мотивчик из кошачьего душа.
Стоило оказаться на улице, как улыбка слетела с губ.
Опасливо оглядевшись по сторонам, я пошла в направлении столовой, изображая бодрость духа и гордо задирая тяжелую голову, полную грустных мыслей. Плечи то и дело норовили опуститься, но я не давала. Никто не должен видеть и догадываться, как мне неуютно. Пусть лучше считают меня наглой, чем наивной и испуганной.
Нет, не так я представляла новую работу и общение с коллективом, но, оказавшись на этом острове, сразу сбилась с намеченного пути. Здесь все было иначе. Находясь посреди четырех больших континентов, Хоридор вобрал в себя понемногу от традиций и законов каждого, при этом, приобретя собственную неповторимую индивидуальность.
На острове было жарче, чем на моем родном восточном континенте, и его насквозь пронизывало больше десятка небольших рек. Купив карту с кратким путеводителем сразу после выхода из дирижабля и прохождения магического контроля, закачала ее в телепатофон и, открыв, растерялась.
Большие
