живым.
– Кто здесь? – гортань не слушается, я шепчу на грани слышимости.
Голос в ответ смеется:
– Твой поводырь.
– Не понимаю, – странный собеседник страшит меня. Слепой, потерянный – я беззащитен перед ним.
– Понимание – непозволительная роскошь в мире, который сошел с ума.
Некоторое время мы идем молча, я не слышу его шагов, не слышу дыхания, но он здесь, совсем рядом…
– Куда мы идем? – глупый вопрос, под стать ситуации, и тут же другой, – я тоже сошел с ума?
Поводырь заливается беззаботным, легким смехом, – разве посреди урагана возможно сохранить разум?
– Я ничего не вижу, – понимаю, что от незнакомца не добиться ничего, – что вокруг?
– Почему ты решил, что я зрячий?
Начинаю заводиться:
– Ты – поводырь, ты должен видеть!
Недолгая тишина в ответ, затем тихое:
– Здесь очень-очень яркий свет, повсюду… и нет нигде тени, но самого Солнца не видно – скрыто в собственном сиянии. Свет, везде свет… Слепит сильнее тьмы…
Мой собеседник говорит каким-то неестественным тоном, со странной интонацией, будто читает по книге.
– Я ощущаю пепел.
– Свет все превращает в пепел, сжигает дотла.
В голосе моего спутника вдруг прорезаются живые нотки:
– Земля покрыта пеплом, как снегом. И «снег» идет и идет… иногда полностью закрывая небо… и кажется, наступила долгожданная ночь и можно отдохнуть от вечного рассвета. Однако новое Солнце не терпит противления и мрака – и ночи не вступить в свои права.
Внезапно страх покидает меня:
– Красиво излагаешь, как по писанному… зачем ты нашел меня?
Причудливая прогулка – двое путников в недрах мертвого, укутанного черным саванном города. Возродиться бы из пепла птицей Фениксом, окинуть зорким глазом новый мир – его границы и горизонты… Не хочу быть «рожденным ползать» кротом, не хочу на ощупь пробиваться через грязь и тлен, пресмыкаться под убийственными лучами беспощадной звезды.
Вокруг слишком ярко, чтобы ощущать собственную слепоту. Я не чувствую земли, делаю шаг за шагом, бреду без цели и смысла. Поводырь больше не беспокоит меня – он всего лишь часть декораций, деталь интерьера в театре абсурда. Мы молчим и наслаждаемся нашим молчанием. Двигаться, идти – прямо, прямо, прямо! Остановишься и круговерть вальсирующего в агонии города захватит, подчинит, лишит разума.
Что-то меняется, поводырь застывает на месте. Перезвон! Колокола! Но здесь не должно быть церкви – нет и никогда не было… Однако я слышу величественную музыку – биение железного сердца, а через секунду оживает божественный орган. Внеземное звучание, запредельная красота…
«Мелодия» мне знакома, однажды она подарила мимолетное, короткое счастье… Небольшая церковь в крохотной деревушке. Несколько десятков празднично одетых людей – их лица
