проговорил он, когда на том конце сняли трубку. – Вас беспокоят из полиции по поводу вашего квартиранта. Вы в курсе, где сейчас находится Константин Соловьев?
В отличие от всех, с кем разговаривал до этого момента, в отношении хозяина квартиры Лев решил действовать жестко. Расчет был сделан на то, что посторонний человек, которому от Кости требовалась только своевременная оплата аренды, не станет скрывать негативные факты, если таковые были ему известны. Рассерженный тем, что квартирант не сообщил ему о своем убытии, и испуганный, что этим квартирантом интересуется полиция, хозяин должен был выложить все, что наболело.
В том, что об убытии Костя господину Изотову не сообщал, Лев даже не сомневался, поэтому готов был услышать не только реальные факты, но и красочные прибавления «от себя».
– Что? Соловьев? Какой Соловьев? – между тем донесся из трубки растерянный и испуганный голос. – Кто это? С кем я говорю?
– Вы говорите с оперуполномоченным по особо важным делам Гуровым, – солидно представился Лев. – Я сейчас нахожусь рядом с вашей квартирой. То есть той, которую вы сдавали Соловьеву. Когда вы сможете подъехать сюда? Мне необходимо осмотреть помещение.
– Я? Подъехать? В каком смысле? – снова пытался «включить тупого» Изотов.
– В прямом. Думаю, вам ни к чему неожиданные затраты на внеплановый ремонт. Поэтому будет гораздо лучше, если дверь мы откроем ключом, а не болгаркой.
– Нет, нет! Не надо! Не надо болгаркой! – испуганно воскликнул бедный арендодатель. – Я сейчас подъеду. Сейчас. Я быстро!
– Жду.
Довольный произведенным эффектом, Гуров спрятал трубку в карман и позвонил в соседнюю дверь.
На сей раз ему повезло больше – дома явно кто-то был. После долгой возни возле двери и внимательного рассматривания в глазок полковник услышал осторожное:
– Кто там?
– Полиция, – спокойно произнес он, разворачивая перед глазком удостоверение. – Я по поводу вашего соседа. Откройте, пожалуйста.
– Соседа?
Послышалось щелканье замка, дверь приоткрылась и в образовавшийся миллиметровый просвет Лев увидел невысокую женщину с седыми буклями, настороженно и любопытно изучавшую его темными, подвижными глазками.
– Да, парня, который жил вот в этой квартире, – сказал он, кивнув на соседнюю дверь. – Константин Соловьев. Вы были знакомы с ним?
– Константин? Правда? Его так зовут? – зачастила старушка. – Надо же! А я и не знала. Такой тихий мальчик, даже и не скажешь, что тут кто-то живет. Хороший. Тихий, незаметный. Ни музыку по ночам не включает, ни хулиганов не водит. Хороший, – повторила соседка. – А то с нынешней молодежью, с ней знаете как. С ней ухо востро надо. Но они ведь сейчас вольные. Родителей не слушают, делают, что хотят. Стоит только вожжи немного отпустить, потом и не поймаешь. Ведь эта дорожка, она такая – стоит только ступить на нее, потом и не остановишься. Вон тут их сколько шастает, сами можете посмотреть. И наркоманят,
