не уродство и не избранность. Это рецессивный ген, доставшийся вам в наследство от далеких предков. Настолько далеких, что трудно даже представить – возможно, мы говорим о двухстах тысячах лет. Или о трехстах тысячах, сейчас это не принципиально. Давно – это давно, и разница в сто тысяч лет не меняет сегодняшних раскладов, поэтому этой погрешностью предлагаю пренебречь. Скажу еще одну удивительную вещь – джамп-ген когда-то был у всех, кто родился под этим солнцем, но постепенно, непонятно почему, молекула ДНК, несущая в себе запись о ваших способностях к джампу, накапливала ошибку. Ошибка в данном случае – это «хвост» из аминокислот, который каждый раз после прыжка цепляется к ДНК джампера. По мере накопления «хвостов» и соответственного удлинения молекулы способность людей совершать прыжки снижалась и в конце концов практически исчезла. Сегодня один человек из десяти тысяч способен совершить два-три прыжка, один из ста тысяч – десяток, один из миллиона – сотню, и лишь один из десяти миллионов способен на условную тысячу перемещений. Таких называют марафонцами, и я один из них. Вы сидите здесь потому, что способны на прыжок, но никто – слышите? – никто не знает, сколько джампов вы осилите до того, как ошибка в вашей ДНК станет критичной. Два? Десять? Двадцать? Утрата способности прыгать для обычного человека не значит ничего – это его нормальное состояние. Для джампера… Для джампера поломка рецессивного гена – безумие или смерть. Так что, коллеги, с одной стороны, вам повезло: джамп-группа – самое престижное подразделение в армии и вы отныне обеспеченные люди со страховкой, которая смягчит горе от потери семье, а вот с другой стороны… С другой стороны, вы – смертники. Камикадзе[3], если доводилось слышать о таких. Не только ваши жизни нужны нашему миру, но и ваши смерти.
Сидящий прямо напротив Давыдова щуплый блондин с чуть кривоватым лицом и выступающими вперед зубами ухмыльнулся.
– За такие бабки, – сказал он, оглядываясь на товарищей, – можно и рискнуть. Нам это все говорили, командир. Про этих генов никто не распространялся, но то, шо сдохнуть можно «на раз» – объяснили. Ты б нам рассказал, что такое…
– Встать, – негромко приказал Кирилл. – Встать и представиться по форме, джампер. Этому тебя учили?
Щуплый с секунду недоуменно смотрел на Давыдова, а потом встал, но без особого рвения. Так, от греха подальше, мало ли что.
– Джампер Сотников, – доложился он.
– Джампер Сотников, господин джамп-мастер, – поправил его Давыдов.
– Так точно, господин джамп-мастер! Джампер Сотников!
А ведь ни черта ты меня не боишься, подумал Кирилл, глядя в выцветшие глаза блондина. Откуда ж ты такой взялся, красавец-мужчина?
– Задавайте вопрос, джампер.
– Какой? – удивился Сотников, но тут же вспомнил. – Слушаюсь, господин джамп-мастер! Что такое джамп, господин джамп-мастер? У меня пять классов школы про все дела…
– И где тебя нашли, джампер Сотников?
Щуплый снова усмехнулся, но на этот
