себя, конечно, приятно; но я не была счастлива. Моя работа была монотонной и неинтересной. Чтобы приглушить скуку, я часто меняла места работы, что позволяло мне усвоить многие новые навыки и оттачивать старые.
В одной компании я работала в финансовом отделе на первом в моей жизни персональном компьютере IBM. Через несколько месяцев после того, как я туда устроилась, в компании прошли массовые увольнения, и я приняла на себя обязанности финансового аналитика. Менеджер – единственный человек из «старой гвардии», не считая меня, – учил меня работать на компьютере. Это меня так увлекло, что, когда компьютер сломался, я, не дожидаясь мастера, вскрыла его, надеясь разобраться, как он устроен. Мне каким-то образом удалось починить его и снова собрать. Это был рискованный шаг, но оно того стоило. Когда начальник отказался официально назначить меня на должность и платить зарплату финансового аналитика, я решила уйти из той компании, добавив в свое резюме навык работы на компьютере.
С детства меня учили: все, что я могу, – это помогать мужчине.
Его-то и оценил мой нынешний босс Джим Пирсон, взяв меня личным секретарем в финансовый отдел химической корпорации в Коннектикуте. Но с первого же дня я от души возненавидела свою работу, а Джима Пирсона – и того пуще. Он был снисходительно-высокомерен и с огромным удовольствием оскорблял меня. Я чувствовала, что он не считает меня за человека. С его возмутительным поведением, которым он славился на всю компанию, мирились все, потому что Джим был незаменим. Я – нет.
Работа на Джима валила меня с ног – буквально. За полгода я успела израсходовать все свои предусмотренные договором больничные за целый год. Мой врач советовал мне бросить эту работу. Но из-за того, что я каждый день работала допоздна, мне трудно было договариваться о собеседованиях. Джима вполне устраивал мой уровень знаний компьютера, он не хотел, чтобы я совершенствовала их, и запрещал мне посещать курсы, которые проводила компания для сотрудников.
Перед тем как выйти из-за стола, я должна была спрашивать его разрешения. Он требовал, чтобы я сообщала ему о своем местонахождении поминутно. Хотя мне не нравилось сидеть «как подобает леди» и пялиться на голую стену, когда не было срочной работы, я делала это без единого слова жалобы. Но когда он потребовал, чтобы я обращалась к нему, каждый раз добавляя «сэр», мне захотелось чем-нибудь в него швырнуть.
Однажды у меня сломалась машина прямо на парковке. Ее отогнали в местную мастерскую, которая закрывалась тогда же, когда заканчивался мой рабочий день, а открывалась в восемь утра. И, прекрасно зная это, Джим все равно отказался позволить мне уйти на пять минут раньше, чтобы забрать машину. А иным способом добраться от работы до моего дома было невозможно. Мне пришлось бы ночевать на работе.
Все попытки достучаться до разума Джима были тщетны. Он отрезал:
– Вам запрещается уходить из этого кабинета иначе как на обеденный перерыв или по окончании рабочего дня. Тратьте на свою машину свое собственное время, а не мое.
Это
