решения и одним махом разрывать давние связи. Если проект ему не нравился, если заказчики относились к нему без должного уважения, то он мог просто-напросто хлопнуть дверью, даже не подумав о последствиях своего решения для семейного бюджета. Илона видела, что Андрас хочет стать настоящим авторитетом в своей области, но критический склад ума и страстный темперамент то притягивали к нему людей, то резко отталкивали их, а потому он никак не мог занять устойчивого положения. Зная всё это о муже, Илона решила играть в их семейном союзе роль гасителя опасных импульсов.
Андрас искренне полюбил Илону, ценил её скромность и преданность заботам семьи, но отсутствие в ней всякого интереса к искусству и её холодноватый ум юриста часто портили ему настроение и заставляли тайно восхищаться женщинами артистического склада. То окружение, которое он имел до встречи с Илоной, сплошь состояло из журналистов, писателей, художников, музыкантов… Но стоило Андрасу жениться и стать отцом, как прежние его связи начали слабнуть, круг богемных друзей распался, а любовные похождения сделались такой редкостью, что за каждое из них он горячо благодарил Эрота, Диониса, Приапа и всех прочих божеств, потворствующих свободной любви.
Если бы за день до свадьбы Андрасу Балле, архитектору и путешественнику, кто-нибудь достаточно авторитетный сказал, что жизнь его превратиться в буржуазную идиллию со всеми вытекающими отсюда последствиями, то он, быть может, просто сел бы на свой байк и помчался из родного Будапешта куда глаза глядят. Но ни уговоры друзей, ни бунтарский характер, ни пресловутая интуиция не спасли его от решения стать мужем и отцом детей юриста Илоны Петер.
С этими непростыми мыслями Андрас, сам не заметив как, очутился на улицах L.
6.
Жизнь в L. походила на течение горной реки. Шумная, быстрая, непредсказуемая, она заставляла любого, ступившего в неё, стать частью того же неистового ритма, забыть спокойствие и отдаться воле потока. Казалось, что люди здесь всё время куда-то опаздывают, постоянно озабочены чем-то страшно для них важным, а потому не видят перед собой ничего, кроме таинственной цели, которой они через боль и тревогу стремятся достичь. Все мужчины и женщины в возрасте были здесь упакованы в широкие тёмные одежды, то ли скрывавшие их природную полноту, то ли хранившие непроизносимые тайны их беспокойных душ. Молодые женщины L. позволяли себе одеваться куда более свободно, до крайности заголяя стройные ноги, распуская по плечам на редкость пышные (часто окрашенные в рыжий цвет) волосы и нанося вызывающе плотный слой помады на чуть приоткрытые, словно в ожидании поцелуя, губы. И только переселенцы из других городов да бесчисленные туристы – эти праздные кочевники эпохи потребления, стекавшиеся в L. со всех концов глобального мира – одевались крайне пёстро, вели себя развязно и фотографировали всё, что попадалось на их жадные до впечатлений глаза.
Ярослав встретил Андраса на летней террасе одного
